Veritas
Шрифт:
Покидая трактир, оставив малыша в обществе Симониса, чтобы они могли спокойно закончить завтрак, я заметил, что на плече у моего подмастерья опять тот же мешок, который я уже видел у него на днях.
Мы с Атто возвращались на Химмельпфортгассе. Он возобновил разговор:
– Кто бы ни устроил эту маленькую чистку, назовем это так: он очень могущественен. И тот, кто ее провел, не обязательно самый маленький винтик в механизме. Знаешь, что это означает?
Я
– Это значит, что за смертью этих мальчиков стоит что-то большое, что-то очень большое.
– Так почему же вы смеялись всякий раз, когда я пытался заговорить с вами на эту тему? – спросил я, с трудом сдерживая горечь.
– Я говорил тебе неоднократно за последние дни, но, очевидно, этого недостаточно: я по-прежнему не думаю, что они умерли из-за расследования, связанного с Золотым яблоком, но я никогда не говорил, что эти смерти не связаны между собой.
– Не нужно искажать факты, синьор Атто. Я очень хорошо помню: вы сказали мне, что Христо – османский подданный, и Драгомир тоже, и косвенно дали мне понять, что с этим связана их смерть.
– Признаю, я позволил себе допустить неточность. На самом деле болгары, с тех пор как их завоевала Блистательная Порта, бежали в высокие непроходимые горы, где практически не имели контакта с завоевателями. И Румыния не вся принадлежит Османской империи.
– Что? И вы вспомнили об этом только теперь? – взревел я.
– Ш-ш-ш! Говори тише, черт побери! – одернул меня Атто, невольно поворачивая голову вправо и влево, словно его слепые глаза могли обнаружить тайного шпиона. – Ты был нужен мне, чтобы заигрывать с Пальфи. Ты не должен был разгадывать причины смерти этих сорвиголов, это отвлекло бы тебя, – без обиняков заявил старый кастрат.
Придя в монастырь Химмельпфорте, Атто постучал набалдашником трости по двери своих покоев.
Доменико открыл и, ослабленный температурой и легочной болезнью, не прекращавшейся вот уже несколько дней, тут же вернулся в постель, чтобы продолжать кашлять там.
– Я должен попросить у тебя прощения, мальчик, – голос Атто внезапно стал мрачным. Он взял меня за руку. – Я думал, что эти убийства касаются только империи, тогда как я здесь затем, чтобы служить Франции. Если бы мое письмо достигло Иосифа I, я опередил бы всех остальных. А вместо этого… – Он остановился.
О да, подумал я, когда он впустил меня в свои комнаты, никогда аббат Мелани не представлял себе, что интересы Франции и Австрии могут совпасть. На фронте они казались враждующими сторонами. А вот теперь император и великий дофин лежат на жертвенном алтаре, в то время как неизвестная рука заносит кинжал над их сердцами… их сердцами?
– Я тут кое-что вспомнил, синьор Атто, – произнес я. – А что это вы делали вечером в переулке за монастырем с
Мелани вздрогнул.
– Ты что же, шпионишь за мной?
– Я поостерегся бы совершать подобные поступки. Я случайно услышал вас, когда возвращался домой. Армянин говорил о неких людях, которые продали вам сердце своего господина за очень большие деньги.
– Неужели он действительно сказал это? Не знаю… – пробормотал Атто.
– Слово в слово, я очень хорошо помню. Он передал вам небольшой ларец, а вы вручили ему мешочек с деньгами.
– О, ничего важного, всего лишь…
– Нет, синьор Атто. Не начинайте опять изворачиваться, как делаете всегда, когда хотите, чтобы я вам поверил. Не то я повернусь и уйду, и идите вы к черту со своим великим дофином.
– Ладно, ладно, ты прав, – отмахнулся он, помолчав некоторое время.
Ощупав руками ящик комода, он открыл его и достал оттуда маленький ларец, который получил от армянина.
– Вот он. Я даю его тебе, в доказательство того, что твое доверие ко мне взаимно, – сказал он, передавая мне ящичек.
Я попытался открыть его, однако тщетно. Он был закрыт.
– Я дам тебе ключ перед отъездом. Клянусь.
– Знаю я ваши клятвы, – скептичным тоном произнес я.
– Да ты ведь можешь открыть его в любой момент! Его легко взломать. Я просто прошу тебя не делать этого сейчас. Я тебе, кстати говоря, доверяю, – торжественным тоном добавил он, – доверяй и ты мне.
Он законченный софист, этот аббат Мелани, если уж говорить! о доверии. Впрочем, я вынужден был признать, что на сей раз в руках у него было нечто конкретное.
– Согласен, – сказал я. – Чего вы хотите в обмен на ларец?
– Чтобы ты до того момента, когда откроешь его, перестал задавать мне вопросы по поводу армянина.
– Когда вы планируете уехать? – спросил я, спрятав ларец в карман брюк.
– Как только узнаю, кто кукловод.
– Кукловод?
– Человек, который является связующим звеном между убийствами его императорского величества и великого дофина, а также их заказчиком.
– Тайный агент?
– Здесь, в Вене, есть человек, который следит за действиями убийц и направляет их. Иначе быть просто не может.
Кукловод: эта роль была слишком хорошо известна Атто Мелани! Разве сам он не играл ее достаточно часто на протяжении всей своей долгой жизни? Кто одиннадцать лет назад организовал заговор, который привел к тому, что разразилась война за наследство? Атто Мелани не был ни заказчиком (им была Франция), ни исполнителем (им был простой писарь). Но именно он придумал эту дьявольскую комбинацию, в ходе которой было подделано завещание короля, три кардинала предали папу и одного из этих троих даже выбрали папой.