Верность джиннии
Шрифт:
— Подозреваю, что скука будет наименьшим злом, — пробормотал Мехмет под нос, тщательно скрывая свое торжество.
— Значит, договорились, — удовлетворенно объявил Кром. — Вы оба завтра отплываете на Эгрипос.
В этот момент Мехмет ощутил, как мышцы живота судорожно сжались. Он знал, что это значит; подобное случалось с ним перед каждым сражением: восторг опасности, предчувствие сражения.
Шейх продолжал смотреть Марджане в глаза, наслаждаясь пляской гневных искорок. И все же он вполне представлял всю трудность задачи. В нем росла странная уверенность, что эта
Свиток пятый
Обратное плавание оказалось именно таким, как предвидела Марджана. Вынужденная близость с Мехметом Мейтом то и дело воскрешала давние воспоминания. Воспоминания о трех напряженных днях, которые они провели, сражаясь за жизнь человека. Об их безумной, чарующей ночи страсти. О горьковато-сладкой боли, которую она еще долго испытывала после того, как Мехмет исчез из ее жизни.
Увы, как она ни бежала от этого, все мечты вернулись с новой силой, а вместе с ними — чувственные фантазии, будившие в ней жажду и мешавшие спокойно дышать. Хуже того: это путешествие позволило ему попытаться разведать ее секреты, а ей — волей-неволей узнать кое-что о нем.
Они были единственными пассажирами верткой военной каравеллы. Пусть она не оставалась наедине с ним. Уже одно то, что он всего в двух шагах, необыкновенно раздражало девушку.
Сначала она пыталась скрываться в своей крохотной каюте, но к середине следующего дня нетерпение выгнало ее на палубу, под порывы ледяного морского ветра, навстречу неизбежному столкновению с шейхом. Она увидела его у самого борта. Он стоял, опершись о поручни, словно сражаясь с ритмичным раскачиванием судна, разрезавшего серые волны. Миг — и Марджана вспомнила, с какой болью он смотрел на залитое лунным светом море.
И тут Мехмет повернулся и встретился с ней взглядом. Девушку обдало уже привычным жаром. Проклиная свое недостойное влечение, она потребовала у капитана невозможного — найти ей какое-нибудь занятие — в надежде хоть ненадолго забыть о неотразимом мужчине с угольно-черными волосами, а заодно и о судьбе Каримы.
Краснощекий, дородный, уже немолодой капитан вот уже много лет был «стражем» и вместе с Марджаной выполнял бесчисленные поручения. Поэтому он не только нагрузил ее нескончаемой работой вместе с остальными членами команды, но и стал обучать основам судовождения и штурманского дела.
Ей целых два дня удавалось избегать встреч с Мехметом. Но третий день подвел ее — он выдался хмурым и холодным. Марджана нашла местечко с подветренной стороны рубки. Через несколько минут где-то справа послышался странный глухой стук. Когда стук повторился несколько раз, девушка отправилась на поиски источника звука. И остановилась, заметив шейха у бизань-мачты. Каково же было ее удивление, когда в поднятой руке шейха блеснула сталь. Лезвие ножа сверкнуло, разрезая воздух, и вонзилось в бочонок, стоявший
Значит, он упражняется в метании ножа! Марджана словно приросла к месту, не сводя глаз с Мехмета. Тот вытащил нож, вернулся на прежнее место и снова размахнулся. И продолжал раз за разом, особо не целясь. Его броски были убийственно точны, а движения выдавали, как мало он сейчас озабочен своим занятием и как глубоко погружен совсем в иные мысли.
Прошло минут пять, прежде чем он заметил ее присутствие. Марджана поняла, что разговора не избежать. И потому заговорила первой:
— Вы прекрасно владеете ножом.
Мехмет опустил глаза.
— Это просто помогает убить время, — равнодушно бросил он.
— Я говорила, что путешествие будет долгим и скучным.
— Я помню, — кивнул он, задумчиво прищурив глаза. — Все эти дни я наблюдал за тобой, мой ангел. Ты не находишь себе места, мечешься, как кошка в поисках мыши.
— Потому что тревожусь за Кариму.
— И только? — Он вскинул брови. — Мне кажется, или ты и в самом деле избегаешь меня с той минуты, как мы покинули столицу?
— Не понимаю, о чем вы, мой господин Мейт, — с вымученной улыбкой произнесла Марджана, пытаясь уйти от ответа.
— Мехмет. И не пойму, почему ты обращаешься со мной, как с незнакомцем.
— Но вы и есть незнакомец.
— Когда-то мы были любовниками. Думаю, это дает повод вести себя более свободно.
Марджана тихо охнула и бесстыдно уставилась на чувственные губы Мехмета, вспоминая, как их влажный жар опалял ее груди. Резкое, мучительно острое желание словно прострелило ее лоно. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
— Та ночь… Она была ошибкой.
— О нет, я думаю иначе, — возразил Мехмет, небрежно сунув нож в карман куртки. Он перевернул два бочонка и устроился на одном, облокотившись на переборку. — Присядь и расскажи о Кариме.
Марджана, чуть поколебавшись, опустилась на влажное дерево. Она с удивлением поняла, что действительно хочет объяснить Мехмету, почему готова сунуться в самое пекло, чтобы спасти Кариму, и где берет истоки их дружба.
— Карима была моей наставницей с первых дней моей жизни… Всем, что я знаю, я обязана ей.
— Ты всегда жила на Эгрипосе?
— О нет. Мои родители… — Тут Марджана запнулась. — Они полностью доверяли Каре. Думаю, они и забыли о том, что я уже выросла. Хотя не забывают содержать наш дом…
Не дождавшись продолжения, он задал еще один вопрос:
— А почтенный Рашид-бей? Ты его лечила? Как это случилось?
К счастью, он выбрал безопасную тему — не придется врать, еще раз вспоминать об огненном народе и прочей бессмертной родне.
— Да, он попал в руки к полковому лекарю, а тот даже не сумел толком зашить его раны. Пришлось почтенному Бадр-ад-Дину оправдывать все лекарское племя и врачевать почтенного баши. А я помогала, врачевала не столько тело, сколько его разум, рассказывая самые разные, порой глупые детские истории. Так мы и подружились с уважаемым Рашидом, если такое вообще возможно между первым советником и простой помощницей лекаря на маленьком островке.