Вернуть мужа. Стратегия и Тактика
Шрифт:
От бешеной радости я начинаю почти кричать Вовке в трубку, забыв про спящую бабушку:
– Спасибо, друг! Жду тебя утром!
Настоящее.
Резко разворачиваюсь и бегу в квартиру, на кухню. Коко лежит в коробке, будто спит. Встаю на колени и кладу ладонь на маленькое тельце. От волнения руки дрожат, и я не понимаю, спит она или ...
– Я убила ребенка, - шепчу, словно боюсь, что меня услышат и накажут за преступление, которое я хочу скрыть. Слезы появляются мгновенно, какие-то сухие слезы: они не увлажняют, а жгут глаза, точно песок.
–
– не дожидаясь моего отклика и вдруг переходя на "ты", твердо говорит Кирилл, прошедший за мной в квартиру.
Он быстро поднимает меня с колен, взяв за плечи, крепко и успокаивающе. Достает Коко из коробки и кладет на ладонь. Она у Кирилла огромная, как сковорода. Котенок лежит на его ладони мягким черно-белым комочком. Кирилл подносит к своему лицу котенка и нежно приподнимает ему голову. Малышка слабо, тоненько мяргает. Жива!
Волна тревоги сменяется волной облегчения, которая, омывая меня с головы до пят, вызывает испарину. Схватив мужчину за локти, я со стыдом признаюсь:
– Я спала. Долго. Она тоже. Она, наверное, плакала, есть просила. Она утром буквально пару капелек молока... А я не слышала. Правда. А проснулась от звонка и даже не вспомнила, - мне очень хотелось объяснить Кириллу, что все это нелепая случайность и что я вовсе не живодер и очень люблю животных.
– К ветеринару! Сейчас!
– Кирилл кладет Коко обратно в коробку и идет к выходу.
Я стою в растерянности посреди кухни и смотрю ему вслед.
– Варя!
– терпеливо окликает мужчина.
– Собирайся, жду в машине.
Несколько минут смотрю на дверь и не двигаюсь. Потом начинаю носиться по квартире, в спешке переодеваясь и собирая сумку. Бегу по широкой подъездной лестнице, на каждой ступеньке формулируя очередной вопрос к Кириллу:
– Как он узнал мой адрес?
– Почему подарил котенка?
– Почему он оставил коробку под дверью Паперного?
– С какой стати мы на "ты"?
– Что вообще здесь происходит??
– И наконец, что значит "не могу не ждать"?
Огромный белоснежный автомобиль стоит у подъезда. Кроме топографического кретинизма, у меня серьезные проблемы с распознаванием марок машин. Моя классификация далека от совершенства: большие или маленькие, высокие или низкие, далее по цвету. Я узнаю "мерседес" только в черном оформлении, как у Максима. Если белый, то "порш", такой у свекра Константина Витальевича. А вот если "тойота", то только синяя, как у Сашки. Короче, у Кирилла огромный и белый.
Уже двенадцатый час ночи, и мы едем в круглосуточную ветеринарную клинику "Дружок". Чистые, ярко освещенные коридоры, терракотовая плитка на полу, ярко-оранжевые диванчики вдоль стен. Кирилла нет почти час. Я сижу на диванчике, мимикрируя под мебель, в пуловере апельсинового цвета и бежевых джинсах. Сижу и уговариваю кошачьего бога не забирать к себе Коко Шанель. Она такая маленькая и беззащитная, а я такая большая и безответственная. Но я обещаю стать настоящей заботливой хозяйкой моей маленькой пушистой подружке.
На
– Ну вот, - садится рядом, занимая собой все пространство небольшого диванчика и улыбаясь, дарит мне свои чудесные ямочки на щеках.
– Ей все анализы сделали, МРТ, укол...
– МРТ?
– тупо переспрашиваю я.
– Магниторезонансную томографию? Зачем? У нее же не травма...
– Это я попросил на всякий случай, - продолжает улыбаться Кирилл, захватывая в плен обе мои руки.
В этот момент прямо перед нам появляется молодой симпатичный врач в светло-зеленом халате и синей шапочке с дельфинчиками, дополняя мои ощущения. Мне через полчаса ожидания стало казаться, что я героиня мультфильма: на дверях кабинетов яркие наклейки с изображением самых разных животных, медицинские работники в разноцветных халатах и нелепых милых шапочках. Мы вскакиваем и с надеждой смотрим на ветеринара.
– Все будет хорошо. Правда, обезвоживание серьезное. Рекомендую оставить котенка на пару дней у нас. Уход европейского уровня. Заберете утром в четверг вашего сыночка, - запрокинув голову, обращается к Кириллу врач.
Терпеть не могу, когда хозяева животных называют себя их мамами и папами. Как это противоестественно. Я, конечно, почти привязалась к Коко, виновата перед ней, но...
– Сыночка?
– переспрашиваю я.
– Вы хотели сказать доч.. девочку?
– Я хотел сказать сыночка, мальчика. Это мальчик. А вы думали кто?
– усмехается молодой врач.
– Мы не думали, - бормочу я. Кто мне сказал, что это девочка? Я сама так решила, увидев необычный окрас.
– Я ее.. его Коко Шанель назвала.
Ветеринар добродушно смеется:
– Да. Все верно. Маленькое черное платье. Ну, если вы достаточно толерантны... Можете оставить ему и такое имя.
– Я подумаю, спасибо вам, - краснею я и от того, что такая дура, и от того, что Кирилл продолжает держать меня за обе руки, прижимая их к себе, словно мы вместе пришли навестить умирающего в реанимации родственника и нам только что сообщили неутешительный прогноз.
Оставив в клинике Коко, то есть бедного малыша без имени, мы едем обратно. Уже два часа ночи. Спать не хочется. Я растеряна и хочу разобраться. Вываливаю на Кирилла все придуманные ранее вопросы, сразу все, скопом. Он ошарашенно смотрит на меня:
– На какой из них отвечать?
– На все! И немедленно!
– нервничаю я, растягивая рукава апельсинового пуловера. Если прямо сейчас он мне все не объяснит, я сойду с ума.
Кирилл подозрительно молчит. Ведет машину и молчит. Наконец произносит с опаской:
– А ты не понимаешь?
– Я вообще ничего не понимаю!
– кричу я на него, подпрыгнув на белом кожаном сиденье, смирившись с "ты". С этим потом.
– Слушай, на тебе лица нет, - сочувствует Кирилл.
– Я приеду к завтраку, и мы поговорим.