Вернуть мужа. Стратегия и Тактика

Володина Жанна

– Конечно. Сто раз. В лагере. Я ж каждый январь в математический лагерь езжу, в этом году первый раз не поехала. Мы там много как гадаем с девчонками. Между прочит, одна так парня себе нашла.

– Расскажи, - просим мы с Леркой. И Сашка рассказывает нам удивительной красоты историю о том, как гадание на "чертика" соединило две судьбы.

– Сомнительно, - говорит Лерка.
– Что мешает тому, кто держит нить, ею управлять и гадающими манипулировать?

– А мы меняться будем, - находчиво предлагает Сашка.
– Можно жеребьевкой, можно

просто выбирать, кто тебе гадает. И потом, я вас обманывать не собираюсь, если что.

На том и порешили, поклявшись на старинном блюдце не жульничать.

Сначала Сашка гадала для Лерки.

– Я не знаю, что и как спрашивать, - растерялась Лерка.

– Сначала спрашиваешь первую букву имени, потом первую букву фамилии, а третий вопрос произвольный. Зависит от ответов на первые два.

Второй была я. Нитку держала Лерка.

– Чертик, - ласково попросила я.
– Покажи мне первую букву имени моего суженого.

Лерка замерла над листком, было видно, как она старается не шевелиться. Иголка-маятник сначала стоит на месте, потом медленно двигается и застывает на букве "М". Вот даже если сейчас это невидимыми мне усилиями делает Лерка - я счастлива!

В гостиной грохот, хохот мальчишек. Закрытая кухонная дверь дергается от сквозняка. Иголка в руке Лерки начинает бешено вращаться и замирает на букве "В". Лерка округляет глаза, показывая мне "Это не я, честно".

– Придурки!
– кричит Сашка мальчишкам.
– Не мешайте, а то у нас не получится. Чертик тишину любит.

– Сама не ори, - напряженно шепчет Лерка. Иголка снова приходит в движение и возвращается на букву "М".

– Хватит!
– тут же прошу я, боясь гадать дальше. Мне не нужны другие буквы. Свой выбор я сделала.

Для Сашки гадаю я. Но то ли от радости, то ли от счастливого озноба я, обладательница буквы "М", ничего не могу поделать со своими дрожащими руками. Иголка и нитка дергаются и не останавливаются ни на секунду.

– Сашка, ты замуж сто раз пойдешь, как Элизабет Тейлор, - шутит Лерка.

– Эх, такое гадание испортили, - ворчит Сашка и идет разбираться с мальчишками.

– Ну?
– спрашивает Игорь, когда я всех пою чаем в гостиной. Бабушка не разрешила никого отпускать без чаепития.

– Что ну?
– ворчит недовольная Сашка и, хитро усмехаясь, добавляет, наблюдая за реакцией окружающих.
– У Лерки выпали последние буквы алфавита, у Варьки на выбор: М или В.

Я краснею и бегу на кухню за печеньем и сливочными сухариками.

– Выбрала?
– вдруг спрашивает Максим, глядя мне прямо в глаза, когда я возвращаюсь с мыслью перевести разговор на другую тему.

Вот он, момент истины! Если я сейчас подтвержу свой выбор, то подтолкну Максима к объяснениям, которых так давно жду. Но чертик, видимо, еще не ушел, а просто спрятался. Мне вдруг отчетливо хочется, чтобы Максим объяснился без намеков и помощи:

– Нет, - отвечаю я, не глядя ему в глаза и опасаясь выдать свои чувства.
– Еще не выбрала.

Удивленные

лица подруг. Усмехающийся, как всегда, Игорь. Растерянный Максим. Дурашливо-счастливый Вовка.

Слышу, как из подброшенных чертиком яиц начинают вылупляться мои тараканы. Еще маленькие, слабенькие, беспомощные.

Настоящее. Воскресенье. Гадание.

– Ой!
– начинает смеяться Сашка.
– А ты помнишь, Лерка, какая у тебя была первая буква тогда?

Мы с минуту морщим лбы, потом одновременно с Леркой вспоминаем и тоже начинаем смеяться.

– Это была буква "Ф", - говорю я, вытирая слезы.
– А вторую, хоть убей, не помню.

– А какая у Сергея Филипповича фамилия?
– спрашивает Сашка.

Никто из нас этого не знает, и Сашка круто меняет тему разговора.

– Ты что-то решила?
– спрашивает она меня.
– Про развод серьезно или от отчаяния? Не впечатлили тебя мои фото?

– Какие фото?
– удивляется Лерка.
– А мне показать?

Лерка разглядывает фотографии в Сашкином телефоне, а я разглядываю Лерку. Брови приподнимаются в удивлении, слегка открывается рот.

– Потрясающе!
– шепчет она.
– Ты кокетничаешь с Ермаком? Он тебе нравится?

– Это так выглядит?
– уныло спрашиваю я, зная ее ответ.

– Смотря, чьими глазами смотреть. Если моими, то еще ничего. А если Максима... Убила бы.

– Максим не ревнивый, - уверенно говорю я.
– Это я неадекват, если что. Вы в курсе.

– Максим не ревнивый?!
– мои подруги смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова, причем не умнее первой.

– Вот интересно, живут люди вместе столько лет, а друг о друге так мало знают, - печально говорит Сашка.

– Еще какой ревнивый, - подтверждает Лерка, с улыбкой глядя на меня.
– Я специалист по мужской ревности, можешь мне поверить.

– Вот как врач скажи, - требует от Лерки Сашка.
– Ревность - это по Фрейду что?

– Я педиатр, - напоминает, смеясь, Лерка.
– У Фрейда что-то о трех уровнях ревности. У каждого уровня свой механизм. Михаил Аронович более компетентен.

– Расскажи, что помнишь, - просит Сашка.
– Не будем в час ночи старика будить.

– Да мало помню, - неуверенно бормочет Лерка.
– Первый уровень - конкурирующая ревность, второй - спроецированная, третий - бредовая. У Варьки раньше всегда была, по-моему, не претендую на истину, девочки, ревность конкурирующая.

– Прекрасно!
– уязвленно говорю я.
– Я ж не спорю...

– Это самый легко диагностируемый уровень. Это боль, печаль, прости, подруга, нарциссическая обида.

Недовольно пыхчу, но не возражаю. Моя ревность - предмет моих долгих разговоров еще с бабушкой Лизой.

– Между прочим, корни спроецированной ревности растут из собственной неверности и заключаются в выраженной подозрительности по поводу верности партнера. Тоже легко лечится, - Лерка показывает мне язык.
– Психоаналитики помогают справляться.