Вернувшиеся
Шрифт:
Позже, разработав план следующей операции, Грин пошел спать и впервые за последние месяцы увидел сон. Когда он с криком проснулся, за окнами было темно. Его горло болело. Изо рта, по непонятной причине, вырывались хриплые стоны. Фред помнил лишь несколько деталей сна: тихую музыку и темный дом, в котором он бродил. Он помнил, что женский голос пел ему песню.
Грин вытянул руку и, ощупав пустое пространство на кровати рядом с собой — то место, где никто не спал, — с надеждой позвал:
— Мэри? Мэри?
Пустой дом ответил ему молчанием.
Он вскочил с кровати и почти бегом направился в ванную комнату.
Через некоторое время Фред выключил свет и покинул ванную. Он пошел в мастерскую, которую годы назад называл своей «проектной комнатой». Это было большое помещение, пропахшее плесенью и пылью. На полках в полном беспорядке лежали инструменты. На верстаке и на полу валялись незавершенные поделки из дерева. Грин стоял на пороге и разглядывал вещи, которые он когда-то начал создавать, но так и не закончил. Шахматы из красной древесины (он не знал, как играть в них, но его привлекала сложность резьбы таких симметричных фигур). Трибуна из дуба (Фред никогда не произносил речей перед публикой, но ему нравилось место, где выступали ораторы). И, наконец, небольшая лошадка-качалка.
Его ум не желал вспоминать, почему он начал вырезать эту лошадку или что послужило поводом для приостановки работы. Тем не менее она стояла в углу его «проектной комнаты», погребенная под коробками и стегаными одеялами, хранившимися тут после зимы. Зачем ему понадобилось делать эту глупую качалку?
Он прошел по пыльному полу к незавершенной лошадке и провел рукой по неотшлифованному грубому дереву. Оно было приятным на ощупь. Годы забвения сгладили все острые края.
Хотя качалка не являлась его лучшим творением, Фред не считал ее плохо сделанной вещью — возможно, просто дилетантской. Рот получился немного кривым. Но ему нравились уши лошадки. Внезапно он вспомнил, как много внимания уделял их форме. Они были единственной частью работы, которая у него получилась. Он вырезал их очень долго. Его пальцы ныли от боли несколько дней. Но, глядя теперь на уши лошади, он чувствовал удовлетворение. Его усилия оказались не напрасными.
Внезапно он заметил буквы, вырезанные на дереве — прямо за ушами, где начиналась грива. Они были такие маленькие, что их мог бы увидеть только тот, кто качался бы на лошадке.
Х-И-З-Е-Р.
Неужели это было имя, которое они с женой выбрали для своего ребенка?
— Мэри? — крикнул Фред в последний раз.
Когда ответа не последовало, ему показалось, что сама вселенная подтвердила все задуманные им планы. Он дал ей шанс. Он хотел заставить ее передумать, а она в ответ промолчала, как и его пустой дом.
Прошло два месяца с тех пор, как он вернулся домой. Семья любила его не меньше, чем в прежние годы, покрытые славой побед. Жена, теперь постаревшая и немощная, приветствовала его поцелуями. Она плакала от радости и крепко обнимала его за плечи. Дети, хотя они были уже взрослыми людьми, толпились вокруг него, как делали всегда в дни прошлой жизни. Брат и сестра по-прежнему сражались друг с другом за внимание отца. И ничего не изменилось за двадцатилетний промежуток между его смертью и тем моментом, когда он стал одним из «вернувшихся».
Билл, старший из детей, имел свою семью.
А потом он вновь ушел.
Никто не мог сказать, когда он исчез. Его просто не стало. Какое-то время они искали отца — с надеждой и неуверенностью. Затем они признали, что его возвращение из мертвых тоже было неожиданным. Так почему им хотелось, чтобы его уход был иным?
Конечно, они горевали. Дети плакали и очень расстраивались. Билл и Хелен спорили друг с другом — каждый утверждал, что именно другой совершил какой-то неверный поступок, который заставил отца уйти. Их матери приходилось вступать в спор и напоминать им о приличии. Затем брат с сестрой извинялись без искреннего сожаления, ворчали друг на друга и планировали дальнейшие действия. Они пошли в полицию и написали заявление о розыске пропавшего человека. Они даже съездили в ближайшее отделение Бюро и сообщили об исчезновении отца. «Он просто куда-то пропал», — сказали они.
Агенты внесли их показания в базу данных. Они не выглядели удивленными.
В конце концов, семья смирилась. Отец снова покинул их. Брат с сестрой хотели провести эксгумацию — вытащить гроб из склепа и убедиться, что тело находилось там, где ему и полагалось быть. Им хотелось знать, что «вернувшийся» отец не скитался где-то по дорогам мира. Но мать запретила им делать это. Она сказала: «Мы должны быть рады, что провели с ним отведенное нам время».
Глава 16
Она немного похудела, но в остальном не изменилась.
— Как ты? — спросил он.
Девушка погладила руку мужчины и прижалась лицом к его плечу.
— Я в порядке.
— Ты нормально питаешься? Вас хорошо тут кормят?
Она кивнула и мягко провела ногтями по его предплечью.
— Я скучала по тебе.
Центр временного содержания Меридиана, штат Миссисипи, разрешал обычным живым навещать «вернувшихся». Ситуация в лагере была напряженной, однако не такой плохой, как в Аркадии. Живые встречались с «вернувшимися» в огороженном секторе между территорией лагеря и зоной безопасности, где посетителей обыскивали и проверяли их электронные досье.
— Я тоже скучал по тебе, — наконец, сказал мужчина.
— Я все время расспрашивала о тебе. Пыталась найти.
— Бюро прислало мне письмо.
— Какое письмо?
— Там сообщалось, что ты разыскиваешь меня.
Она кивнула головой.
— Это было еще до того, как начали возводить центры временного содержания, — продолжил он.
— Как поживает твоя мать?
— Она мертва, — бесстрастным тоном ответил мужчина. — Или уже нет. В наши дни трудно быть уверенным в этом.