Верный меч
Шрифт:
Я хотел бы сказать что-нибудь, но добавить было нечего. Я не мог ему помочь, но думал, что нам повезло потерять только одного человека; все могло сложиться гораздо хуже.
Обер поднялся, сбросив мою руку. Я смотрел, как леди Элис поспешно идет вдоль корабля, сопровождаемая дочерью и капелланом. Дамские юбки были подняты выше щиколоток, вызывая взгляды гребцов. На лице Беатрис явно читалось смущение, но она высоко держала голову и пыталась игнорировать их, при этом почти спотыкаясь о шпангоуты. Леди Элис не обращала на них никакого
– Миледи, - сказал я.
– Вы выглядите огорченной.
– Мы должны отправить известия моему мужу.
– Ее платье отсырело, прядь седых волос выбилась из-под платка и упала на лицо.
– Английский флот движется к Эофервику. Мы должны предупредить его.
– Мы не можем этого сделать, - сказал я.
– Путь по реке для нас отрезан, и ни одно из сообщений, отправленных по суше, не достигнет города раньше англичан.
Она повернулась к капитану.
– А ты что скажешь?
– Он прав, - ответил Обер.
– Конечно, враг гребет против течения, но, если они не будут останавливаться на ночь, то доберутся до города к рассвету. На лошадях и по хорошей дороге можно было бы попытаться, но не пешком через эти болота.
– Мы должны что-то сделать, - запротестовала она.
– Мы не можем сделать ничего, - повторил я с нарастающим раздражением. Почему эта женщина не понимает?
– Я дал клятву вашему мужу - клятву защитить вас и вашу дочь. Именно это я и намерен сделать.
Ожидая поддержки, я посмотрел на Обера, он согласно кивнул.
– У нас нет выбора. Лучшее, что мы можем сделать, это добраться до Алхбарга как можно скорее.
– И оставить моего мужа в смертельной опасности?
– В голосе леди Элис звучали слезы. Она сильно сжала руку дочери.
– Как нам жить с такой тяжестью на сердце?
Мое терпение было на исходе. Все мы только чудом избежали опасности; я сам устал, как собака, и не имел сил отвечать на бессмысленные вопросы.
– Согласен, это тяжкая ноша, - резко сказал я, - но не только для вас, а для нас всех.
Гилфорд, стоявший позади дам, устремил на меня строгий взгляд. Леди Элис стояла неподвижно, глядя на меня, слезы переполняли ее глаза, она закусила губы и качала головой. Но я сказал не больше того, что должно было быть сказано.
– Миледи, - произнес капеллан, отводя глаза от меня, - лорд Гийом очень умный человек. Я уверен, что он добьется успеха и без нашей помощи.
– Он сделал глубокий вдох.
– Уже очень поздно, дорога до Лондона будет долгой. Мы должны попытаться поспать.
– Мудрая идея, - сказал я равнодушно. Это был длинный день. Если бы кто-то сейчас сказал мне, что только сегодня утром нортумбрийцы подошли к Эофервику, я бы не повел.
– У нас впереди еще много дней пути. Лучше отдохнуть сейчас, когда у нас есть такая возможность.
И все же Элис смотрела на меня; она не двигалась, губы все еще дрожали. Наконец Гилфорд сказал:
– Миледи...
– и она отвернулась,
Беатрис подождала еще мгновение, ее потемневшие глаза, не мигая выдержали мой взгляд, затем она последовала за своей матерью.
– Ты был слишком груб, - сказал капеллан, когда они уже не могли нас услышать.
– Что бы ты хотел от меня услышать?
– Спросил я.
– Что все будет хорошо, и Мале будет жив-здоров? Я не могу этого знать, а они не поверили бы мне, даже если бы я повторил это десять раз.
– Они не привыкли к такому обращению, - ответил Обер.
– Им нужно немного утешения.
– Даже если это утешение будет ложью?
Я не хотел их обидеть, но я не мог заставить себя сказать что-то, что будет по меньшей мере нечестным.
– По крайней мере, я ожидал, что ты сможешь быть хоть немного вежливее, - сказал Гилфорд.
– Просто проявишь любезность.
Я посмотрел в сторону реки, качая головой.
– Танкред, - продолжал Гилфорд, и предупреждение звучало в его голосе.
– Вспомни, что лорд Гийом сделал для тебя и о чем он тебя просил для своих женщин. Ты не обязан развлекать их своим обществом, но ты должен проявить уважение, которое они заслуживают.
– Я постараюсь, отец, - сказал я, больше для того, чтобы угодить ему, потому что все равно чувствовал себя правым.
– Это все, о чем я прошу, - сказал Гилфорд.
– Сейчас я должен отдохнуть. Я желаю тебе спокойной ночи.
Он присоединился к обеим леди, помогая им расстелить одеяла и устроиться на ночлег.
Обер продолжал смотреть на меня, в его взгляде ясно читалось неодобрение, но я выслушал уже достаточно упреков и не собирался слушать их и дальше.
– Что?
– Сказал я.
Он не стал отвечать, а вместо этого взял мешок, развязал его и начал раздавать лепешки гребцам, продвигаясь вдоль рядов к носу.
– Ешьте, - сказал он.
– Ешьте и собирайтесь с силами, вам снова придется грести.
Гребцы издали дружный стон.
– Да!
– Он повысил голос, чтобы перекричать их.
– Враг может преследовать нас, а мы еще далеко до Алхбарга.
– Обер, - сказал один из них, самый старший, с сединой в бороде.
– Мы гребем от самого Эофервика. Сегодня мы больше уже не можем.
С каменным лицом капитан повернулся к нему, он посмотрел из конца в конец судна, окинув взглядом всех мужчин.
– Чем дальше мы уйдем сегодня, тем меньше нам придется грести завтра, - сказал он.
– И если на реке еще есть английские корабли, то лучше, если мы встретимся с ними под покровом темноты, когда их команды будут спать, а не при свете дня, когда они будут бодрые и злые.
– Он снова пошел между гребцами.
– Сегодня вы работали, как никогда. Все, о чем я прошу, это тридцать человек на веслах на несколько часов. Всю ночь будем грести по очереди.
– Он дошел до конца ряда и достал последний хлеб.
– А сейчас мы поедим.