Вероника желает воскреснуть
Шрифт:
– Терпит.
Это, должно быть, являлось нормой у всех антикваров – внимательно выслушать клиента, посетовать на отсутствие нужной вещи и обратить его внимание на что-то другое из имеющегося в наличии. Первый антиквар ненавязчиво перевел разговор на шкафчик. В следующем магазине, уже на Новом Арбате, Александру предложили приобрести «во-о-он то скромное бюро» («Где имение и где наводнение», – говорила в подобных случаях бабушка Анна Тимофеевна). Увидев на ценнике цифру с пятью нулями, Александр впечатлился и подумал о том, сколько же тогда стоит «нескромное» бюро. Впрочем, цены в антикварных салонах имели стойкую тенденцию к уходу в бесконечность.
Третий салон чуть
– Собрано из частных коллекций, – шелестел над ухом долговязый продавец, – и альбом аутентичный… Оцените, как замечательно сохранилась обложка… А страницы…
Александр оценил, но купить не купил, хотя по меркам антикварных салонов просили за альбом сущие копейки – всего пять тысяч двести рублей.
В четвертом магазине Александра встретили крайне нелюбезно.
– Если вам надо оценить вещь, так приносите, – сказала, хмуря брови, немолодая женщина, на бейджике у которой было написано крупными буквами «эксперт-консультант», а мелких буковок Александр не разобрал. – Оценка – платная услуга. В этом мире за все надо платить, а не выдумывать всякие истории, пытаясь обдурить честных людей.
– Какая оценка? – опешил Александр. – Я просто хотел спросить, нет ли у вас…
– И подготовили такие качественные фотографии, что хоть сразу в каталог, – недобро усмехнулась эксперт-консультант. – А когда я отвечу, что ничего такого у нас нет, вы разохаетесь и как бы между делом поинтересуетесь, сколько вообще это сейчас стоит. Я не первый год в этом бизнесе. И не второй. А начинала я на серебре, если вы понимаете, что это такое!
Александр не понимал, но догадался, что нигде так не облапошивают друг дружку, как в торговле антикварным серебром.
– Про меня сам Арсюхин говорил: «Тамару Владиславовну на кривой козе не объедешь»…
Александр уважительно покивал – да, конечно.
– Я людей насквозь вижу, а вы меня вот так запросто…
– Нет-нет, – пробормотал Александр и поспешил уйти.
Вслед ему раздался короткий сухой смешок. Как будто дважды спустили курок незаряженного пистолета. На улицу Александр вышел с таким ощущением, будто его выпустили из тюрьмы после многолетней отсидки. Да, тяжелый человек эксперт-консультант Тамара Владиславовна, что бы там ни говорил о ней неведомый Арсюхин.
Пятый магазин тоже ничем не порадовал, зато здесь Александр увидел ритуал. Молодая женщина принесла, видимо для оценки, облезлый старинный веер. Сотрудник магазина извлек из-под прилавка белоснежные нитяные перчатки и кусок столь же белоснежной ткани. Надел перчатки, расстелил перед собой ткань, с благоговейным выражением на лице взял у женщины веер, осторожно развернул его и приступил к осмотру.
Пора было возвращаться к машине, чтобы переставить ее вперед, к следующим салонам-магазинам. «Ничего, – подбадривал себя Александр. – Антикварных магазинов в Москве немного, каких-то три десятка. Половину обойду сегодня, половину в следующий выходной. Время терпит…»
В девятом по счету магазине, расположенном близ Арбатских ворот, Александру наконец-то улыбнулась удача. Да еще как улыбнулась – от души, во все тридцать два зуба. Словоохотливая продавщица бальзаковского возраста, бросив взгляд на протянутую ей фотографию, выставила на стеклянном прилавке перед Александром сразу четыре фигурки – вышивающую девочку, девочку с лукошком, всадника на коне и лошадь с опущенной вниз головой, должно быть, пьющую воду.
Александр дотошно сличил фигурки с теми, что были изображены на фотографии, убедился, что ни одной в коллекции
Все фигурки были красивыми, изящными, с отлично прорисованными деталями. Накануне Александр немного почитал про каслинское литье в Интернете и знал, что отличительной его чертой являются четкость силуэтов и тщательная прорисовка деталей. Сейчас, увидев фигурки наяву, Александр подумал о том, что Троицкую можно понять. Это, наверное, здорово – иметь дома такие красивые работы и подолгу их рассматривать.
Всадника Александр отодвинул в сторону первым.
– Это, между прочим, Юрий Долгорукий, – сказала продавщица. – Совсем не такой, как на памятнике.
Александру показалось, что она немного разочарована тем, что он пренебрег основателем Москвы. Но в любой коллекции важна гармония, а всадников в латах у Троицкой не было. А вот девочки, лошади и собаки имелись, но лошадь была отодвинута второй. Не то чтобы она не понравилась Александру, просто в опущенной голове было что-то грустное, приниженное, как будто лошадь склонялась перед кем-то. Нет, лучше девочку. Ту, которая с лукошком. Она и самая «живая», и лицом чем-то похожа на Троицкую. Анна Юрьевна будет довольна, во всяком случае, хочется на это надеяться. Немцы говорят: «Allen Leuten recht getan ist eine Kunst, die niemand kann» [35] , кто-нибудь из коллег, хотя бы тот же Марыськин, может и высказаться по поводу выбора, сделанного Александром, но подарок-то предназначен для Троицкой и должен нравиться ей.
35
Умение угодить всем людям есть искусство, которое никому не доступно.
– Я возьму девушку с лукошком, – объявил Александр.
– Я уже догадалась. – Продавщица вернула вышивающую девочку на ее место на стеллаже и достала откуда-то снизу синюю картонную коробку. – Вы так друг на друга смотрели…
– Она на меня тоже? – удивился Александр, провожая девочку взглядом. – Скажите, пожалуйста, а у вас нет коробки попраздничнее? Синий – как то слишком мрачно, а я подарок на день рождения покупаю.
– Синий – это стильно, – тоном, не допускающим возражений, сказала продавщица. – И других коробок такого размера у нас нет. Но зато у нас есть бумага для упаковки на любой вкус и цвет.
– Спасибо, не надо, – отказался Александр.
Какой смысл упаковывать подарок, если придется демонстрировать его коллегам? Лучше уж потом.
– Всего-то сто рублей стоит… – как бы про себя сказала продавщица.
«Я ей явно не понравился, – подумал Александр. – И Долгорукого не купил, и на упаковке сэкономил. Придет домой, будет жаловаться – что за день, мол, такой, ни одного нормального покупателя…»
Получив пакет с покупкой, Александр облегченно вздохнул и подумал о том, как хорошо бы было сейчас посидеть где-нибудь на террасе за чашкой кофе. Ушедшее, казалось бы, давно и насовсем бабье лето ненадолго вернулось в начале октября – день солнечный, теплый, весь какой-то ласковый. Сегодня так, а завтра осень вновь утвердится в своих правах. Это у Пушкина она «очей очарованье», а в Москве не поймешь что – уныние и слякоть. Очей очарование сегодня – сиди, пей кофе и наслаждайся. Одно только плохо – одному пить кофе скучно. Или все-таки посидеть где-нибудь?