Вершалинский рай
Шрифт:
Как раз в то время, когда косовские крестьяне доставали с чердаков винтовки, брали в руки топоры, вилы и шли громить постерунки, защищая свои права, сектанты соседней Пинщины с духовым оркестром обходили села, хутора, местечки, рабочие поселки. Заслышав бравурную музыку, люди бросали работу и сбегались посмотреть на них. «Ловцы душ», проповедники, взбирались на табуретки, приносимые с собой, и зазывали слушателей вступать в секту «Виноградник Христов» пророка из Кобрина — Кастуся Ярошевича.
Хор и оркестр Ярошевича щедро финансировались баптистским центром Соединенных Штатов Америки. Пророк со своей капеллой даже выезжал за океан на гастроли. Со сцен эмигрантских
Но всех переплюнул пророк из-под Молодечно, сколотивший секту «планетников». Похожий на Климовича дядька начал утверждать, что после смерти люди переселяются в иные миры и бог возложил на него почетную миссию — выделять каждому семейному мужику по планете, с черноземом, лесом, выгоном, речкой и отличным сенокосом.
И нашлись крестьяне, которые, подобно «мурашкинцам», продавали свои развалюхи, каменистые узенькие полосочки, где порой нельзя было повернуться коню, чтобы не потоптать поле соседу. Все они с женами и детишками бежали к молодеченцу, с нетерпением ожидая благостной смерти, чтобы стать наконец полноправными и независимыми хозяевами земли, реки, леса и пастбища.
Тем временем под самым боком у Альяша незаметно вырос опасный соперник — чернобородый Николай.
Глава II
УДАЧЛИВЫЙ КОМБИНАТОР
Родом Николай Регис был из Жабинки, а в Грибовщине оказался после случая в деревеньке Подзалуки, над мужиками которой в моем Страшеве потешались, но и побаивались их.
Почти все буденновцы и матросы из деревень Принеманщины после гражданской войны остались в СССР, зато немало солдат белой армии осело в наших селах. В Подзалуках обосновалось целое отделение «Иисусова полка» [28] . Они выдавали полиции любого инакомыслящего.
28
Наряду с пехотой, кавалерией, артиллерией, пулеметными и саперными ротами адмирал Колчак сформировал еще и так называемые «Иисусовы полки». Солдаты этих полков были облечены в специальную форму с крестами. Впереди колонны такого полка шагали священники с хоругвями.
И вот однажды зимним вечером в эту деревеньку забрел оборванный и почти босой бородач. Как водится, солтыс проверил у странника документы и отвел его к Володьке Ковалю ночевать — подошла Володькина очередь.
— Николай Александрович Регис! — представился гость и скромно присел на лавку, ожидая, когда хозяйка покормит его картошкой с рассолом — обычный ужин в те времена по деревням Западной Белоруссии.
Манеры, чистый русский язык пришельца взбудоражили деревеньку. Послушать его набежала полная хата жадных до новостей мужиков. Лампа в хате подзалукского Коваля горела далеко за полночь.
Бородач знал столько петербургских историй и подробностей из жизни архиерея, двора, что мужики вскоре стали настороженно к нему присматриваться. А расходясь под утро, остановились на улице, соображая: кто же
— Братцы! А не царь ли это переодетый? — сказал наконец один. — Уже сколько дней о нем ничего не слышно!.. [29]
Хозяин, провожавший мужиков, задумался.
— Вполне может быть! Сам же признался, что зовут Николаем Александровичем…
29
Некий Иосиф Вахлинский, по национальности поляк, в 1931 году объявил себя Николаем Вторым. Долгое время он то ходил оборванным, то с женой-немкой разъезжал по селам Гродненщины на тройке гнедых, охотно принимал приглашения на банкеты в свою честь, выстаивал с «царицей» молебны в переполненных церквах, заканчивавшиеся исполнением «Боже, царя храни!». При выходе «монаршей четы» из-за ограды звучала команда «смирно», и многие мужики вытягивались в струнку и отдавали честь. В хатах, где «царь» ночевал, выставляли почетный караул.
— Фамилию, холера, я не разобрал, — поосторожничал солтыс. — Услыхал только, что на «ры»…
— Мужики, он! — уверенно сказал первый. — Точь-в-точь как на портретах, я на них когда-то нагляделся… А цари лю-убят переодетыми в народе появляться! Вот так и под Бельском было — пришел в деревню, простым портным прикинулся, еще иконы писал, брался обувь чинить, то да се, а потом — трах! — и признался! Ей-богу, даже в газетах писали!..
Дядьки долго молчали. Мужики с напряженной задумчивостью смотрели на звездное небо, будто решали: замерзнет ли до утра Супрасль и смогут ли они завтра отправиться за сеном?
— А смог бы он так быстро из-под Бельска сюда махнуть?!
— Зачем ему ехать из-под Бельска? — заметил старик. — Цари — те же боги, могут появляться в разных лицах: один тебе там будет, второй — тут!
— Неизведанны пути господни! — произнес кто-то негромко, с почтением к всемогущей силе.
— От фокус выйдет, если так! Что делать?! — Озадаченный хозяин полез под шапку пятерней. — Одно дело — в газете читать, как он пришел к кому-то, а другое — к тебе…
— Такой гость наведался, а ты испугался! Да он же потом тебя золотом осыплет!
— Осчастливил я вас с Ледей, Володька! — сказал солтыс — Молиться на вас будут!
Хозяйка уложила бородача в боковушку на соломе, а «монархистам» было не до сна. Как люди основательные и серьезные, они решили досконально проверить догадку. Один мужик из деревни Валилы служил гвардейцем в Царском Селе и знал царя не только по портретам — стоял у дворца на посту и царский автомобиль видел каждый день. Послали за ним в Валилы санную упряжку.
Утром бородач проснулся от грохота многочисленных сапог за стеной и замер, боясь пошевелиться. В щелку между побеленными досками увидел, как на кухню явилась толпа мужиков. Сняв свои треухи, они опустились на колени в куриные перья, и один осведомился шепотом:
— Николай Александрович Романов уже встали?
— Еще спят! — тоже шепотом ответила хозяйка в опорках на босую ногу. Она похвалилась: — Вот курочка на завтрак им варится, только не знаю, будить или еще пусть поспят.
Мужики коротко посовещались.
— Не трогай, Ледя, встанут сами! Не паны, обождем!
— А твой Володька где?
— Побежал к солтысу вилку одолжить! И, может, стакан достанет! Я нажарила на сковороде ячменя и кофе в кастрюльке поставила, а в доме одна кружка, да и та с трещиной, — виновато оправдывалась женщина. — У солтыса-то полицианты полдничают, то войта угощают, у него все есть…