Верум
Шрифт:
Ее брат Финн был признан шизоаффективным, когда им было пять, диагноз был поставлен американскими врачами и назначено лечение Литием и Халдолом, с редким применением Ксанакса для панических атак. Симптомы его болезни – галлюцинации, бред, перепады настроения, мания/депрессии.
Калла же с другой стороны…
– Что ты здесь делаешь?
Я тотчас узнаю голос Сабины, стоящей в дверном проеме, и плавно закрываю файл и засовываю его обратно в ящик одним движением.
– Э-э… - Мое сердце сильно бьется. – Я кое-что
Сабина не двигается, но ее темные глаза сверкают в ночи.
– Что же ты ищешь, дитя?
Я смотрю ей в лицо, ожидая, что она включит свет, что возьмет телефон и позвонит Элеонор, ожидаю, что она сделает что-нибудь. Но она ничего не делает, а только стоит в дверях, ожидая от меня ответа.
– Объяснения, - отвечаю я без раскаяния, не сдвинувшись с того места, где стою.
Сабина бесшумно входит в кабинет, ее крошечное тело пересекает комнату.
– Ответы, которые не охотно даны, вообще не ответы, - говорит она мне, каждое слово загадка.
Я делаю шаг, затем другой, потом останавливаюсь.
– А ты знаешь ответы, Сабина?
Сабина склоняет голову на бок, ее белые волосы светятся в ночи.
– Я знаю больше многих, но мои ответы – не из тех, которые тебе бы понравились, - наконец, говорит она.
– Я этого и боялась, - вздыхаю я. – Ты знаешь, в котором часу Дэер вернулся сегодня домой?
Сабина смотрит на меня с любопытством.
– Я не обращала пристального внимания. Он отправился в город, чтобы купить цветы для своей матери. Уверена, он провел некоторое время в склепе сегодня вечером. Он обычно там бывает, дитя. Ты не единственная, кто перенес потерю, знаешь ли.
Я знаю.
– Есть что-то, что мне следует знать о его матери? – шепчу я, глядя на старушку, умоляя ее. – У меня такое чувство, что есть.
Сабина перестает двигаться, ее морщинистая рука на двери.
– Используй чувство, которое Бог даровал тебе. У тебя есть инстинкты не просто так, у нас всех есть. Прислушивайся к ним. И не попадайся еще раз в кабинете Элеонор.
С этими словами старуха уходит, и я остаюсь одна в леденящей душу комнате. Даже сам воздух здесь ощущается как Элеонор: тяжелый, стойкий, пахнущий орхидеями. Он приторный и неприятный, так же как и сама Элеонор.
Я спешу уйти. Когда я спускаюсь по лестнице, то у меня возникает непреодолимое желание обернуться. И когда я поворачиваюсь, то почти ожидаю увидеть Элеонор, стоящую там и наблюдающую за мной.
Но, конечно же, там никого нет.
Уитли начинает действовать на меня.
Я спешу к своей комнате, но как только достигаю ее, я слышу голоса доносящиеся изнутри.
Голос Финна.
Мое воображение совсем распоясалось, и я бросаюсь в комнату и нахожу брата, бьющегося в конвульсиях и бормочущего слова, которые я не могу понять.
Он поднимает на меня взгляд, его глаза безумные и голубые, и я сажусь возле
– Финн. Сделай вдох. Ты можешь дышать, с тобой все в порядке. Я в порядке. Ты в порядке. Все будешь хорошо.
– Нет, - бормочет он. – Нет, нет, нет.
– Иди сюда, - пытаюсь уговорить его я. – Ты в порядке. Финн, ты в порядке.
Финн садится, и у него глаза стеклянные, безумный взгляд в них. Прямо сейчас он не в этой реальности, вот это очевидно.
– Один за одного за одного, - бормочет он, поворачиваясь и уставившись в окно. – Ты это слышишь, Кэл? Это они. Один за одного. Я – один, ты – одна, он – один.
– Кто он, Финн? – спрашиваю я, подыгрывая ему.
– Он, - нетерпеливо отвечает Финн. – Тот, с черными глазами, Кэл. Ты знаешь кто. Один за одного за одного. Жребий брошен. Он брошен, брошен.
– Ты в порядке, Финн, - тихо говорю ему я. – С тобой все в порядке. Я здесь.
Ты мертв, и я тебя себе воображаю.
Я могу контролировать свои мысли.
Но я не могу.
Потому что я заставлю Финна исчезнуть, и
Он все еще здесь, бьется в конвульсиях на полу.
Он бормочет чуть дольше, а затем сворачивается клубочком, положив голову на мои колени. Я поглаживаю его спину и плечи, стараясь его успокоить. Странно, с какой легкостью я могу вспомнить, какие на ощупь его руки, с какой легкостью могу представить его даже сейчас.
– Его глаза черные, Кэл. Его глаза черные.
Финн позволяет лицу скатиться на бок, и его руки сжаты перед собой настолько крепко, что костяшки белеют.
– Он опасен, Кэл. Его глаза черные. Черные, черные, черные.
Он пристально глядит, и я следую за его взглядом, и вздрагиваю, находя Дэера, стоящего у двери и наблюдающего за нами.
Наблюдающего за мной, поскольку Финна на самом деле здесь нет.
Он опасен, Кэл.
Глаза Дэера настолько темные, что при правильном освещение, они действительно кажутся черными.
– Прости, - извиняется он, отходя в сторону. – Все в порядке? Тебе что-нибудь нужно?
Я отрицательно качаю головой, и он уходит. И я остаюсь дрожащей.
Его глаза черные, Кэл. Он опасен.
Полагаю, что да.
Вот почему я чувствовала себя настолько тревожно, будто он что-то скрывает.
Он опасен.
Но почему?
Все, что я знаю – это когда он прислонился к дверному проему, кое-что пришло мне в голову.
Он – оружие, направленное для уничтожения.
И если я не буду осторожна, уничтожение будет моим собственным.