Верум
Шрифт:
– Вселенная заботиться о беззаконии, о людях, которых обидели, о несправедливости, которую мир не может исправить. Вот все, что я имела в виду.
Я выдыхаю, мое дыхание слегка дрожащее.
– Это все? Вот эта вера. Кажется, будто вы говорите, что люди могут быть прокляты вселенной.
– Это именно то, что я говорю, - признает она. – Это правда. Мне жаль, если это тебя напугало.
– Я не напугана, - признаюсь я. – Я просто не думаю, что разделяю именно эту систему верований.
Теперь
– Наверняка, ты замечала несправедливости, - подмечает он. – Растя там, где ты. Уверена, ты видела смерти, которые не были справедливыми. Мертворожденные младенцы, дети, молодые мамы, молодые отцы… разве ты не задавалась вопросом, что же такое произошло, чтобы привести к этому?
Я ошарашено пялюсь на нее.
– Жизнь не справедлива, Сабина, - твердо отвечаю ей я. – Вот и весь сказ. Люди не всегда заслуживают того, что с ними случается. Никоим образом.
Я думаю о брате и демонах, преследующих его.
Никоим образом.
Сабина равнодушна.
– Бывают времена, когда мы платим за грехи, которые не являются нашими собственными, - утверждает она. – Это то, какой вселенная была всегда.
Я минуту размышляю об этом, о своем мягком отце и доброй матери. Невозможно, чтобы кто-то из них мог совершить достаточно тяжкий грех, чтобы Финну пришлось за него расплачиваться. В конце концов, я качаю головой, сигнализируя свое неверие. Сабина слегка улыбается.
– Возьми, например, Адэра, - наставляет меня она. – Этот мальчик никогда не делал ничего плохого. Но все же, все его родители мертвы. Его отец умер от рака, потом его мать повторно вышла замуж за Дикки Савиджа. Дикки не был хорошим человеком, так же как и не было хорошим детство Дэера. Дикки умер, затем Оливия, и Дэер остался совсем один. Считаешь, он что-нибудь из этого заслужил?
Я медленно покачиваю головой.
– Не знаю. Я не знаю, чего он заслуживает.
– Используй свою интуицию, Калла, - приказывает Сабина, и я не могу удержаться, чтобы не вспомнить уязвимость на лице Дэера в ту ночь, когда я нашла его, играющим на фортепьяно в лунном свете. Я не могу не представить лицо, которое люблю.
– Нет, - признаю я. – Я не думаю, что он все это заслужил.
Как может кто-то заслужить подобное?
– Иногда сын должен платить за грехи отца. Или матери, - добавляет Сабина.
Эта мысль заставляет меня призадуматься, об этой несправедливости.
– Это едва ли можно назвать справедливым, - говорю я ей, срывая цветок с клумбы возле себя.
– Жизнь – не справедлива, - отвечает Сабина. – Это первый жестокий урок. – Она раздавливает цветок, который держит в своей морщинистой руке,
Она уходит, в то время как Финн подходит ко мне, заинтересованность в его воображаемых глазах.
– О чем она тебе говорила? – спрашивает он, садясь на освободившееся место. Я качаю головой.
– Ничего важного, - вру я. – Она странная, Финн. Я не знаю, что о ней и думать.
– Я также, - отвечает он. – Она как бы немного меня пугает.
И это я слышу от парня, который видит демонов.
– Мама ей доверяла, - предлагает он. – Может быть, тебе тоже следует.
Я молча киваю. Может быть.
– Она сказала, у тебя хорошая интуиция, - сообщаю я ему. – Ну так что твое нутро говорит тебе о ней?
Он мне ухмыляется.
– О, так она видит мудрость в моих действиях? – Он закрывает глаза и делает вид, что думает, морща лоб. – Я думаю… она странная. И я оставляю за собой право отложить приговор на потом.
– Отговорки, - обвиняю его я.
Его ухмылка становится шире.
– Это мое право. Я же мудрый, видимо.
Я закатываю глаза.
– Да поможет нам Бог.
Мы пробираемся в дом, чтобы спокойно пообедать, но ни Элеонор, ни Дэер к нам не присоединяется. Столовая совершенно тихая, за исключением моих жевательных звуков, лязга фарфора и серебра.
– Тебе не кажется странным, что мы никогда не видели Элеонор? – спрашиваю я Финна, когда мы отобедали.
Он пожимает плечами.
– Так или иначе, мне наплевать. Честно говоря, я отчасти рад, что меня нет тут с тобой. Мне не хочется иметь дело с Элеонор.
– Вот как! Спасибо.
Но я это понимаю.
И не виню его.
На сей раз, я даже не думаю, что эта фишка близнецов. Уверена, что каждый должен чувствовать то же самое по отношению к Элеонор.
Перед сном я пытаюсь позвонить папе, но мой звонок не может быть выполнен. Видимо, нет сигнала.
– Может быть, я завтра отправлюсь в город и снова попытаюсь, - упоминаю я, хватая пижаму, чтобы переодеться в ванной комнате.
Финн таращится на меня шутливо.
– Или ты могла бы просто позвонить ему с домашнего телефона.
Я морщусь.
– Не знаю почему, но у меня странные чувства на этот счет. Будто кто-то слушает. Всегда.
– Все ошибаются, - внезапно объявляет он. – Ты чокнутая, Кэл. Не я. Зачем людям бы слушать твои телефонные звонки?
– Не знаю, - приходится признать мне. – Просто у меня такое чувство, что они слушают. Что поделать, если я так чувствую.
– Ничего не поделаешь. Но ты можешь управлять тем, как рассматриваешь эти чувства, - любезно говорит мне он. – Поверь мне, тебе не захочется быть сумасшедшей, Калла.