Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Хммм… Двое их них были женщины. Все стояли напротив квартиры и смотрели как львы на гладиаторов. За ними, двери квартиры напротив были наполовину раскрыты.
Так значит, они все еще считают что их сбежавший грабитель на этой вечеринке, поэтому и устроили на площадке свою ловушку. Каждый гость, выйдя из этой квартиры, попадет в соседнюю — какие сознательные соседи! — и его обыщут. Женщины для женщин, мужчины для мужчин. И все пятеро уставились на первую жертву — Дортмундера.
Правда, при нем нет краденого, но те документы что есть, годны только для патруля. Эти бумаги как вампиры — покажешь
Дортмундер протянул поднос.
— Креветок?
— Мы при исполнении, — сказала одна женщина, остальные смутились.
— Ну, может позже, — предложил Дортмундер, и закрыл дверь прежде чем они вздумают пропустить его сквозь свои ряды.
Что теперь? По чистой случайности, эта вечеринка как и все в этом мире когда-нибудь закончится. До этого момента он более-менее в безопасности, но дела обстоят так что он никак не может покинуть эту квартиру. Пока полиция не поймает грабителя, они не ослабят хватку ни на секунду.
Пока они не поймают грабителя…Пока не поймают кого-нибудь.
Ну что ж, сыграем. Дортмундер скользнул в спальню. Балансируя подносом на одной руке, он открыл ящик комода, в котором спрятал свои сокровища. Выбирал он тщательно: лучший рождественский подарок тот, что хочешь себе, так что ему пришлось отказался от желания оставить себе все самое лучшее. Он пожертвовал двумя брошами и браслетиком, которые явно были гвоздем коллекции. Они заняли карманы его брюк и он покинул спальню.
По коридору шли Ларри и Шейла. Он все еще уверял ее, что она сама должна принимать решения, а она же выглядела словно не понимала кто это рядом зудит. Они столкнутся как раз посередине коридора, и места чтобы разойтись как раз будет достаточно.
Ну, вообще-то это мог быть кто угодно, но если честно Дотрмундер подумывал о Ларри. Парень был умником, что только на руку. Он как раз сможет уболтать копов, как он это делает с Шейлой. А это столкновение в коридоре только облегчает дело.
— Я не хочу уходить если ты не хочешь, — ныла Шейла, готовая уже заплакать. И вот как раз посередине долгого, усталого вздоха Ларри, неуклюжий официант почти роняет почти полный поднос с креветками и красным соусом на рубашку Ларри.
— Эй, аккуратней!
— Ой, позвольте я…
— Все нормально, нормально. Никто не пострадал. Все в порядке. — Ларри зло отряхивал, там где на самом деле не было ни пятнышка, но где официант все тер и трусил.
Время пошло. Дортмундер вернулся на вечеринку и раздал остатки креветок. Когда заметил уставшую девушку с пустым подносом, пошел за ней на кухню.
В этот раз она складывала на поднос маленькие сосиски, проткнутые желтыми зубочистками. Дортмундер достал из кармана один из своих трофеев: шикарную золотую брошь в виде перышка.
— Возьми, — сказал он, подходя к ней и цепляя перо ей на пучок волос.
— Что? Что такое? — она не понимала, что произошло, но боялась пошевелить головой.
— Когда придешь домой, пусть уберет это твой парень. Не раньше.
— Но что это?
— Перышко, — ответил он и развязал полотенце. Жаль, что пиджака больше не было.
— Ну, мне пора обратно в дымоход.
Она засмеялась, гораздо веселее чем когда они встретились, и подхватила поднос. — Передавай привет эльфам.
— Передам.
Они
— Да кто вы думаете такие? — это, слава богу, Ларри.
Со временем, конечно, невиновность Ларри установят (по крайне мере по этому делу) и охота возобновится. Но к тому моменту коварный преступник будет уже далеко. Проникнув обратно в спальню, этот самый коварный преступник нашел свой пиджак в самом низу кучи из пальто и курток, и снова наполнил карманы своим инструментом и вечерним уловом. Перед самым уходом, он на секунду остановился и, взяв телефон у кровати, набрал номер своей верной компаньонки Мэй, которая ждала его дома и ответила на звонок: «Ошиблись номером». Она так отшивала молчаливых воздыхателей, а также нежелательных собеседников.
— Я немного опаздываю, Мэй, — тихо сказал Джон.
— Естественно, ты опаздываешь, — согласилась она. — И где же ты, в участке?
— Вообще-то, на вечеринке, но уже ухожу. — Уход этот будет не простым- продолжение прерванного спуска по пожарной лестнице. — Тут возникло кое-какое затруднение, но теперь все в порядке.
— Вечеринка-то хорошая?
— Еда отличная. Скоро буду.
Пока не надоест
Дортмундер на ходу узнавал, что, оказывается, тяжело бегать с карманами, набитыми бронзовыми древнеримскими монетами. Полы, хлопающие по ногам, тоже не слишком помогают. Этот проклятый отель слишком велик (говорил он себе), ухая, охая, пытаясь держать штаны под этим нелепым белым платьем слишком малого размера.
Ладно, о’кей, это не платье. Это «аба», но она стесняла движения ног и мешала бежать как самое настоящее платье. Как в фильме Лоуренс Аравийский мог проворачивать все свои штучки? Наверное, операторский трюк.
Ещё это полотенце на голове, называемое «кеффий», держащийся при помощи ленты под названием «акал». Наверное вся эта одежда удобна и замечательна, когда ты спокойно гуляешь и осматриваешь окрестности, но не когда бежишь, и все это съезжает тебе на глаза. Ну точно не для бега с поворотами, скорее для прогулок по прямой.
Дортмундер повернул и увидел полдюжины представителей съезда. Они говорили по-арабски и шли так, что полы их одежды им ничуть не мешали. Как это у них получается?
Дортмундер с трудом приблизился к ним и нацепил на лицо братскую улыбку. Они ответили ему тем же.
— Sawami, — сказал Дортмундер. Это было единственное слово, которое он знал. — Sawami, sawami.
Они все улыбались, что-то отвечали и опять повернули за угол. Если повезет, копы арестуют одного из них.
Вот в чем дело. Если вы узнаете, что в одном из больших отелей Манхэттена будет проводится распродажа старинных монет, а все крупные покупатели — арабы, то что может быть проще, чем переодеться в их одежду и посмотреть что попадет вам в карман. Если продавец с длинной бородой и низким голосом не заметил, что именно попало в карман Дортмундера, то все в порядке. Если же это все-таки не так, то выбери он любой из известных выходов из отеля, выйдя, ему предстоит почувствовать вражеские руки на своем теле.