Весь Дортмундер в одном томе

Уэстлейк Дональд Эдвин

— Как я и сказал по телефону. Эти двое пытались продать мне ворованные телевизоры.

— Мы никогда не говорили что они ворованные, — возмутился Пити.

— Молчать! — гаркнул лейтенант на Пити, и снова спросил Арни, — Так эти трое?

— Нет, нет, двое! Этот мой кузен Джон Диддамс, он не местный.

— Двоюродный брат! — вскричал обрадовано Дортмундер. В этот момент он стал единственным во Вселенной кто любил Арни Олбрайта.

Лоб лейтенант выказал недоверие.

— Так это не мошенник?

— Абсолютно нет! — заверил его Арни. — Это я черная

овца в нашей семье, лейтенант. Джон это мой вдохновитель на праведную жизнь. У него бакалейная лавка в Шикшини, Пенсильвания.

Лейтенант все еще хмурился на Джона.

— Где это чертово Шикшини?

— В Пенсильвании, — Дортмундер не решился спорить с Арни.

Лейтенант подумал и сказал:

— Арни, ты пойдешь в город и напишешь заявление?

— Естественно. Я же говорил вам, я теперь работаю только с чистым товаром.

— Чудеса никогда не прекращаются, — пробормотал лейтенант и приказал своим, — этих двух забирайте, а этого оставьте.

И тут заголосила Кейт:

— Это черт знает что! Лу, что нам…

— Заткнись, Кейт! — шикнул на нее Пити и она заткнулась. Однако вся кипела от злости пока ее с напарником копы с лейтенантом выводили из квартиры.

Дортмундер шумно плюхнулся на свой стул у окна. Арни присел напротив.

— Давай быстро показывай свои монеты! У нас не так уж много времени.

Передавая ему мешочек с монетами, Дортмундер поинтересовался:

— Арни, а зачем ты этих двоих вообще впустил?

— Шутишь? — с лупой в глазу Арни изучал монеты. — Это же копы под прикрытием. Провокация, как они любят делать. Так, наверное, и твой приятель Стун попал.

— Копы? Ты уверен?

Лупа неприятно уставилась на Дортмундера.

— Что первое они сказали как вошли? «Мы только партнеры». Дортмундер они просто партнеры?

— Он положил ей на колено руку пока ты звонил, — вспомнил Джон.

— Они делали все эти танцы в четыре руки, так ведь?

— Точно. Ну и что?

— Если два честных мошенника придут сюда и один из них парень, а второй-баба, то какое им дело подумаем мы что они спят вместе или нет?

— Точно.

— А вот коп под прикрытием, — вернувшись к изучению монет, продолжил Арни, — когда работает прикидывается что он наркодилер, грабитель, убийца, шпион и все вместе взятое. Он говорит что он кто-то, хотя всем кому надо ясно что он-то как раз никто. Но одно он не может заявить — что он спит с партнером, потому что когда он вернется домой, к жене, она все поймет.

— Ты заставил меня поволноваться, Арни. Я может и не показал этого, но я был чертовски на взводе.

— Они не раскроются пока не доберутся в город, так что у нас есть время. Но мало.

— Сильно я понервничал, да, — все переживал Дортмундер.

— Я может и страшный, глупый и вонючий антисоциальный нелюдим и говнюк, но я не дам себя схватить офицерам Пити и Кейт. Я скажу как мы поступим с твоими монетами.

— Да?

Из кармана Арни вытащил сухарик и ключи от фуры. Ключи он бросил на стол прямо на январского мальчика тащившего за подружкой ее книжки, а сухарик принялся грызть.

—

Я их прихватил когда ходили смотреть на грузовик, — сказал он с набитым ртом, — мне грузовики и телики ни к чему. Но в Джерси есть один парень…

— Я его знаю, — кивнул Дортмундер.

— Обмен — я беру монеты, а ты берешь фуру с телеками.

— По рукам.

Дортмундер прихватил ключи встал.

— Мешочек отдай, Арни.

— Зачем?

— Зачем?

Арни зевнул, показывая непривлекательную жеваную массу во рту.

— Телевизоры и грузовик? В мешке?

Дортмундер рассмеялся.

— Так вот ты как шутишь, Арни!

И вышел из квартиры.

Дальше что?

В метро все читали Daily News, и каждая газета была открыта на одной и той же странице с тремя фотографиями. Фото улыбающейся кинозвезды, улыбающейся известной модели и снимок украденной брошки. В форме бумеранга, с большими темными камнями на обоих концах и камушками поменьше и посветлее, рассеянными по сетке в середине, словно звездочки в ночном небе. Так что, даже, брошка, казалось, улыбалась.

Не улыбался только Дортмундер. Он понятия не имел, насколько большой проблемой станет эта проклятая брошка. С ее изображением в руках каждого мужчины, женщины и ребенка в огромном нью-йоркском метро, идея тайно протащить брошь в виде бутерброда с ветчиной в Бруклин уже казалась не такой уж блестящей.

Хотя за завтраком (подслащенный апельсиновый сок, кофе с большим количеством сахара, хлопья Wheaties с большим количеством сахара) в этом виделся и смысл и даже определенная элегантность. Джон Дортмундер, профессиональный вор, с покатыми плечами, в бесформенной одежде, с безжизненными, крашеными волосами, с понурым носом и пружинистой походкой, знал, что если он захочет, то может выглядеть как обычный, среднестатистический рабочий человек, даже учитывая, что сам он никогда не заработал ни одного доллара в своей жизни честным путем. Если надо транспортировать украденную брошь из родного Манхэттена одному новому, но очень рекомендуемому скупщику в Бруклине, то ему показалось, что лучший способ это сделать будет: сунуть брошку между двумя кусками ветчины, добавить побольше майонеза, все это поместить между двух кусков хлеба, а результат, обернуть в бумажные салфетки и все это провезти в обычном бумажном пакете для обеда. Это очень было похоже на хорошую идею.

Только вот теперь он не был в этом уверен. И что такого в этой брошке? Почему недавняя смена владельца так заинтересовала Daily News?

Поезд катился, ревел и грохотал сквозь черный тоннель под городом, останавливаясь время от времени в ярко освещенных местах, покрытых белой плиткой. Они под стать общественным душевым в тюрьмах штата. Но, фактически, являлись местом, где пассажиры выходили и откуда заходили. И в конце концов один такой пассажир вышел и оставил свой Daily News на сидении рядом. Дортмундер тут же толкнул на него какую-то нищенку, закинул ногу на ногу и проигнорировал налитый кровью злобный взгляд побирушки, успокоенный, оттого что узнал из-за чего весь сыр-бор.