Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Те восемьдесят пять тысяч, которые вы предлагали передать похитителям завтра. Вы действительно собирались торговаться?
Герберт задумался. И неожиданно ответил:
— Ну, да! Я думаю, да.
Фэбээровец смотрел на него. Сказать было нечего.
— Сила привычки, — пояснил Харрингтон и после того, как мужчина продолжал смотреть на него и молчать, он добавил: — И я, конечно же, не собираюсь проиграть это дело.
18
ПОСЛЕ УЖИНА Джимми продолжил. Доски крепились к окну снаружи, а не внутри, что осложняло процесс, но не делало его безнадежным. До
Работа была не сложная, но занимала много времени. Отверткой он доставал гвозди из планок, и, чтобы те не скрипели, металл смазывал маслом. И таким образом, откручивая и поливая, откручивая и поливая, он отсоединял доску от оконной рамы. Заключительная, последняя часть всегда самая сложная: деревяшка не должна упасть вниз. И чтобы избежать этого он тянул ее к себе, внутрь. Затем, используя плоскогубцы, укорачивал стержни гвоздей, снова натирал маслом и вставлял планку на прежнее место. Укороченные спицы не до конца входили в отверстия. Внешне доски выглядели, как и раньше, но могли выпасть от простого прикосновения пальца.
И вот эта заключительная операция длилась дольше всего. Можно было поступить гораздо быстрее и проще, просто выбить доски и уйти. Но, во-первых, похитители могли в любой момент прийти и проверить на месте ли он, во-вторых, он хотел направить их по ложному следу, запутать. И дабы все сделать грамотно, пришлось пожертвовать временем, но об этом он, ни капельки не жалел.
Когда мальчишка вынимал доски, то обнаружил, что на улице по-прежнему идет дождь. Комната находилась в задней части дома, поэтому в нее не проникал свет. Лишь кромешная тьма и стук дождя.
Время от времени капли воды попадали внутрь, но это не могло остановить его. Настоящей проблемой стал холод. В освобождавшиеся отверстия проникал резкий влажный ветер, а его куртка оказалась не достаточно теплой для такой погоды. Сегодня утром, надевая ее, он предполагал, что самым холодным местом может оказаться лишь кабинет доктора Шраубенциера.
Ладно, в этой жизни нужно быть готовым ко всему. Так подумал Джимми и щелкнул последним гвоздем. Затем взял масленку, смазал стержень четвертой доски и аккуратно вставил ее в оконную раму. Комната приобрела первоначальный вид, а свист ветра затих.
Что дальше? Инструменты и масленка вернулись в ящик, который он спрятал под заранее подготовленную паркетную доску. Осветив фонариком комнату, он убедился, что не оставил никаких ненужных улик и занялся веревкой.
Довольно длинная, но возможно, не настолько толстая и прочная как ему хотелось бы. Тем не менее, он должен действовать. Двойная веревка, значит должно получиться. Отлично. Все сделано, пора уходить.
Но почему он медлит? Почему с сожалением смотрит на эту маленькую кроватку с тонкими одеялами?
«Ребячество», — сказал он сам себе. Детскость и слабость. Не следует им поддаваться.
Сделав глубокий вздох, расправив плечи, он
Первым делом он вынул все четыре доски и сложил рядом с окном. Затем один конец веревки просунул в узкое пространство между пятой и шестой планкой, которые по-прежнему крепились к раме, за которой виднелся подоконник. Этот конец он обмотал вокруг пятой дощечки и подтянул к себе таким образом, что центр веревки оказался на подоконнике. На этом участке оплетка была настолько испачкана, что казалась почти невидимой.
Теперь. Джимми выглянул наружу и почувствовал силу ветра и дождя на своей макушке. Два конца верёвки свисали вдоль внешней стены дома. Он схватил их, приблизил и завязал петлю, которая расположилась около трех футов ниже окна. После он снова выбросил веревку на улицу.
Дальнейшие действия требовали темноты. Джимми выключил фонарик и спрятал его в карман куртки. Осторожно взобрался на подоконник, схватил веревку и начал ее подтягивать вплоть до петли. Затем как в стремя продел в нее правую ногу и начал медленно спускаться. Петля затянулась: он крепко стоял на ней, упираясь предплечьями в подоконник.
А сейчас хитрая часть. Наклонившись вперед, он взял первую доску сверху, что на самом деле занимала позицию номер 4 на окне, и вставил ее на прежнее место. Аналогично он поступил с третьей и второй. Последняя оказалась самой сложной, потому что оставалось очень узкое пространство, через которое ее следовало пронести. В какой-то момент он чуть было не разрушил всю конструкцию, но все же вытянул планку и закрепил ее на раме. Мальчишка почувствовал удовлетворение от выполненной работы.
План был таков: если банда решит проверить его комнату, та должна оставаться в прежнем виде. Они поверят, что ребенок смог провернуть ключ в замке изнутри, и он находится где-то в доме, хотя его там уже не будет. Так что, круг поиска сузиться, по крайней мере, на некоторое время и у него появиться возможность уйти незамеченным.
В случае провала, если они снова поймают его, он скажет, что повернул ключ шариковой ручкой, запер дверь за собой, спустился вниз и вышел через входную дверь, пока они искали его по всему дому. И когда они поверят ему и запрут обратно в той же комнате — быстрее всего, ведь другой, подготовленной для него, у них попросту нет — он снова без проблем извлечет доски и сбежит.
Итак. План побега продуман до мельчайших подробностей. Джимми спускался по веревке. Нервничал. Веревка терлась о куртку. И он вскоре обнаружил себя стоящим в грязи, на земле, за пределами дома.
Побег. Он сделал это.
Теперь необходимо выйти на дорогу, поймать попутку и сообщить в полицию. Та выследит и арестует банду менее чем за час и уже к полуночи Джимми в безопасности, дома, будет спать в своей собственной постели.
Он почувствовал некое подобие жалости к преступникам, а ведь они ее и не заслуживают.
На данный момент он не может воспользоваться фонариком. Кромешная тьма. Мокро. И холодно. Вымокший до нитки Джимми вытянул руки перед собой, потрогал мокрые стены дома и пошел вправо, продолжая касаться левой рукой стены.