Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
«Посмотри, какой сегодня прекрасный весенний день!», — воскликнула симпатичная девушка в лифте в субботний полдень, но Тони Костелло было плевать. Его дни в качестве полицейского спецкора были сочтены, их становилось все меньше и ничего нельзя было поделать. Еще месяц, полтора, два месяца бездействия и его со всеми пожитками отправят в Дулут или еще в какое-нибудь захолустье, где есть филиал. И там он будет освещать новости об автомобильных происшествиях или парады на День ветеранов. Может сегодняшний день напоминал весенний, может прошлой ночью зима прощалась
— Есть сообщения?
— К сожалению, Тони.
— Конечно. Естественно нет. Никаких поручений. Кому надо звонить Тони Костелло?
— Не падать духом, Тони, — сказала Долорес кратко, но по-матерински добро. — Прекрасный день. Посмотри в окно.
— Могу выпрыгнуть через окно, — пожаловался Костелло и зазвонил телефон.
— Ну и ну.
— Ошиблись номером, — предположил журналист.
Но секретарь ответила:
— Линия мистера Костелло.
Костелло смотрел, как она прислушивается, кивает и ее брови ползут вверх, затем она возразила:
— Это какая-то шутка, мистер Костелло слишком занят…
— Да, — поддержал Костелло.
Долорес снова прислушалась. Она выглядела сначала заинтересованной, затем заинтригованной и в конце рассмеялась.
— Думаю, что вы должны переговорить с самим мистером Костелло, — ответила девушка и нажала кнопку удержания.
— Судья Кратер, — предположил журналист. — Его похитили марсиане, и все эти годы он провел на летающей тарелке.
— Близко, — ответила Долорес. — Звонит мужчина, который ограбил Ювелирный Магазин Скукакиса.
— Скукакис… — название показалось знакомым, а затем его осенило. — Срань господня, это там, где украли Византийский Огонь!
— Именно.
— Он говорит, он говорит, что он…хм, хм, Кактамего? (Из-за того, что Костелло не был на «ты» с ребятами из штаб-бюро, он в большинстве случаев узнавал новости по радио. И в машине по дороге в центр он услышал сообщение Мэлоуни. Ах, каждый дюйм пути тяжело давался Тони Костелло.)
— Бенджамин Артур Клопзик, — напомнила секретарь. — И он заявляет, что является грабителем. В качестве доказательства он привел описание магазина.
— Сошлось?
— Откуда ж я знаю? Никогда не была там. В любом случае, он хочет поговорить с тобой о Византийском Огне.
— Может, хочет вернуть награбленное, — слабая улыбка коснулась губ Костелло, и он стал немного похож на ирландский торфяник (или итальянское болото). — Через меня, — сказал он изумленно. Разве это возможно? Через меня!
— Поговори с ним.
— Да. Так я и сделаю, — Костелло присел за стол, включил запись звонка и поднял трубку: — Тони Костелло, слушаю.
Низкий голос с
— Я тот парень, что ограбил Ювелирный Магазин Скукакиса.
— Понятно. Клоп…хмм…
— Клопзик, — напомнил голос. — Бенджамин Артур…Бенджи Клопзик.
— И у тебя Византийский Огонь.
— Нет.
Костелло вздохнул; надежда улетучилась, снова.
— Хорошо. Было приятно с тобой пообщаться.
— Подожди, — сказал Клопзик. — Я знаю, где он.
Костелло колебался. Все напоминало шутку или телефонное хулиганство за исключением одного: голоса Клопзика. Грубый голос, усталый, проигравший много сражений, чем напомнил Костелло самого себя. Такой голос не будет шутить, не будет выкидывать глупые фокусы ради забавы. Поэтому Костелло оставался на связи.
— Где он? — спросил журналист.
— По-прежнему в ювелирном магазине, — ответил Клопзик.
— До скорого, — произнес Костелло.
— Черт побери, — голос Клопзика прозвучал действительно сердито. — Что с тобой? Куда ты собрался? Разве тебе не интересна эта проклятая история?
И это задело Костелло:
— Если есть история, — сказал он, — то, естественно, интересна.
— Тогда перестань прощаться. Выбрал я тебя потому, что заметил по ТВ и мне кажется, что ты не любимчик копов, как тот парниша Маккензи. Ты понимаешь, о чем я?
Костелло проникся симпатией к этому незнакомцу:
— Безусловно.
— Если я поделюсь информацией с Маккензи, он тайно передаст ее копом, а те конфиденциально займутся делом, а я по-прежнему буду сидеть в пробке.
— Не понимаю.
— Все висят у меня на «хвосте», — объяснил Клопзик. — Они ищут парня, что очистил ювелирный магазин, думают, что я прихватил и рубин. Но это не так. После того, как ты получишь рубин, я хочу широкой огласки, чтобы каждый знал, я никогда не брал кольцо, так что, все от меня отцепятся.
— Начинаю вам верить, мистер Клопзик. Продолжайте.
— Той ночью я проник в магазин, — начал Клопзик. — Должно быть сразу после того, как они положили рубин в сейф. Я никого и ничего не видел, я не очевидец. Я просто вошел, открыл сейф, взял то, что хотел, увидел тот большой красный камень на золотом кольце и засомневался в его подлинности. Поэтому положил его на место.
— Подождите, — вмешался журналист. — Вы хотите сказать, что все это время Византийский Огонь находился в ювелирном магазине? — он заметил как на него, открыв рот, уставилась Долорес.
— Именно, — ответил Клопзик, искренне. — И это несправедливо. Из-за кольца испортились отношения с моими друзьями, я стал объектом полицейской облавы, лишился дома…
— Подождите, стойте, — Костелло смотрел на Долорес удивленными глазами, теперь он убедился, что имеет дело с честным, правильным грабителем. — Не могли бы вы сказать, где именно вы видели Византийский Огонь?
— Конечно. В сейфе, в лотке в нижнем правом углу. Представляете, такой лоток, который выдвигается как ящик. В нем еще много небольших золотых заколок в форме животных.