Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
34
— Сто баксов за выходные в горах это не так уж и плохо, — радовался Келп, следуя за Джоном по пятам и глядя ему в спину. Они шли через Центральный парк. — Все продумано.
— Арни Олбрайт продумал, — ответил Дортмундер.
— Ну, да.
— Расскажи мне о парне, с которым мы встречаемся, — попросил Джон.
— Я слышал о нем от одного парнишки, что знаком с другим пареньком, — начал Энди.
— Так я и знал
— Так вот. Этот парень не связывается с тем, чем интересуется Интерпол. Он имеет дело лишь с тем, что ты называешь выгодная комиссия.
— Ты прав, именно то, что мне нужно, — согласился Дортмундер. — Он готов поработать с нами?
—
— Что ты знаешь о нем?
— Ничего, — признался Келп. — Когда разговаривал с ним по телефону, то сложилось впечатление, что он актер.
— Актер?
— Помнишь, тех английских актеров ведущих ночное ток-шоу о фильмах, о которых ты даже никогда и не слышал.
— Я таких не знаю, — сказал Дортмундер.
Не то чтобы он не смотрел телевидение, просто оно не «прополоскало» его мозг, лишь прошлось как стерильная вода через хромированные трубы, не дав и не забрав после себя ничего. Телевизор помогал настроиться на ночной сон.
— Как бы там ни было, — продолжил Келп, — договоримся заранее: я и ты — мы плотники.
— Для этого парня? — Джон не видел в этом ни капли здравого смысла. — Он думает, что мы плотники? И как мы будем говорить с ним о грабеже, если он думает, что мы эдакие мастера на все руки?
— Нет, нет, пускай люди в его офисе думают о нас, как об обычных работниках. Пойми, мы ведь как-то должны объяснить, почему пришли к нему.
— А ведь даже не знаю того паренька, — произнес Дортмундер, — но он уже обидел меня.
— Джон, я ведь не ошибся, тебе нужен надежный человек? Так вот, пацан этот — то, что нужно. Поэтому какое-то время можем побыть и плотниками. Пока они шли через залитый солнечным светом весенний парк с резвящимися на привязи собаками, детьми с няньками и латентными маньяками, Дортмундер поднял правую руку и начал изучать свою ладонь: мягкая и гладкая на ощупь. Рабочие инструменты воришки — это деликатные предметы, джентльменский набор; руки после них остаются аккуратными, ухоженными. Ничего общего со столярами и их инструментами.
— Хорошо, — решил он, — буду стараться. Но не жди, что я начну там пользоваться стамеской.
— Нет, нет, ведь это лишь, чтобы пустить пыль в глаза работникам.
Дортмундер спросил:
— Это и есть скупщик краденого?
Круг посредников, с кем он имел дела, обычно ограничивался Арни Олбрайтом и парнем по имени Моррис Моррисон, который постоянно почесывался и владел большим складским помещением, полным подозрительных товаров в Лонг-Айленд-Сити, прежде чем ушел на пенсию и загремел в тюрьму Флориды.
— Джон, это скупщик с 8-значной суммой. Это скупщик с офисами в Лондоне и Париже. Перекупщик с засекреченным номером в музее Гетти.
— Откуда я мог знать, — оправдывался Дортмундер. — Возможно, он и не захочет с нами связываться.
— Все, что мы можем это представиться, честно и просто.
— Хм, думаю не стоит заходить так далеко, — засомневался Джон. — Как его зовут?
— Гай (Парень).
— Да. Как его имя?
— Гай Клаверацк, — объяснил Келп.
— Парня зовут Парень?
— Иногда так случается. Ведь есть же парни с именем Хью.
— Или как мое, например, — добавил Дортмундер.
— Нет, я… неважно. Не угоди под автобус, — предупредил Келп.
Они вышли из парка и теперь шагали по Пятой авеню
— Как-то смешно находиться в этом районе днем, — поделился впечатлениями Джон.
35
— Извините, что вынужден прервать наш ланч, — извинился Гай Краверацк перед сидящими за столом гостями. — Пришли плотники, чтобы обсудить некоторые моменты, касающиеся реконструкции
— Не беспокойтесь.
— Мы понимаем.
— Бедный парень.
То был, конечно, не обычный обед, а встреча с самим Гаем Клаверацком — крупным торговцем произведений искусства, «остатками» аристократии в этом плебейском мире. Гай Краверацк был тем человеком, кто умел распознать, учуять вашу крайнюю необходимость, вынуждающую распрощаться с гобеленом 14*43 футов с образом Битвы при Тронфарте, которым ваша семья владела с 1486 года, где в центре справа был четко изображен ваш предок Мурфин Нераскаявшийся сразу же за толпой лучников. И наоборот, Гай Краверацк любил проверить, так ли хороши столы в Монте-Карло — ну, Боже, иногда и такое происходило — и был готов к приобретению 14*43 гобелена с изображением чужого предка в благородном сражении, дабы скрыть пустое место на одной из стен своего собственного замка. Короче говоря, ответ Гая Клаверацка на ваш телефонный звонок — это как взойти на трон одному из претендентов, как дозвониться к сенатору, банкиру или агенту. Гай был не только богатым, влиятельным и сильным, но и весьма привлекательным и загадочным мужчиной. Красота его проявлялась в крупном и сильном теле, высотой в 6 футов 6 дюймов, в высоком и широком лбе, ясных карих глазах, густых волнистых волосах и шикарной коричневой бороде, аккуратно обрамляющей овал его упитанного лица. Таинственность его вызывала трепет. Известно, что среди его партнеров были и те, что пользовались дурной славой: воры, фальшивомонетчики и мошенники. У него были связи в полиции, связи с контрабандистами, что являлось своего рода лотереей. Благодаря усилиям и контактам этого мужчины можно было выкупить, конечно, с определенной доплатой, украденные произведения искусства. Он являлся, другими словами, скупщиком, но только в хорошем смысле этого слова и никто не мог связать его имя с мерзкими поступками, которые обычно присущи иным посредникам.
Гай славился и тем, что выполнял функцию третейского судьи в своем мире. Всякий раз, когда те, кто считали себя исключительными, посвященными — посвященные лица мира искусства, стоящего немалых денег, или те, в чьих жилах кровь претендовала на право называться «голубой» — появлялись в Нью-Йорке, то незамедлительно звонили Гаю. Если он приглашал их на ланч, то тем самым подтверждал их легитимность, истинность. Они могли надеяться и надеялись, что в этом мире они смогут чувствоваться себя спокойно. (Если — ужасная мысль — их не приглашали на обед, то они бежали из города при первой же возможности и уповали лишь на то, что остались никем не замеченными.) Встреча с Гаем Клаверацком давала не только особый статус, но и радовала гастрономические вкусы гостей. Обед проходил в малой столовой в задней части его офиса на Восточной 68 рядом с Мэдисон. Организацией обеда занимался четырехзвездочный французский ресторан, который размещался неподалеку (у Гая были там связи). Всегда превосходная еда, непринужденные беседы и многочисленные знакомства ласкали и тешили его эго, как качественные косметические процедуры на лице.
Состав сегодняшних гостей в количестве трех человек был несколько необычен. Крайний интерес вызвала Мэвис, принцесса Орфици, с недавних пор в разводе с отвратительным принцем Курфюрстом Отто Тоскании и Баварии. Теперь же она проматывала деньги доставшиеся ей после раздела имущества мужа. Самым полезным на долгосрочные перспективы без сомнений был молодой Алекс Лимери из Главного Лондонского офиса Parkeby-South, самого престижного аукциона. Parkeby-South обслуживал офисы и аукционные дома в Нью-Йорке, Париже и Цюрихе, но единственным, кто на самом деле играл значимую роль был лондонский офис. И, пожалуй, наиболее перспективным оказался Лимери.