Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Верка кивала, не глядя на Елену. И не могла решить, говорить ли ей о детеныше с гранатой.
— У тебя есть с кем посоветоваться? — спросила Елена.
— Он почему-то не пришел, — сказала Верка. — Я его ждала, он у ворот обещал меня встретить.
— Я не спрашиваю, кто этот человек. Надеюсь, ты мне сама расскажешь… что сочтешь нужным.
Пришла Татьяна, в руке носки, через руку — белый халат.
— Я зайду к бабе Элле, — сказала Верка.
— А потом Ванечка отвезет тебя домой.
— Ой, как здорово!
— Не ехать же тебе в электричке в одном халатике! — сказала Татьяна. — Конечно, подвезет!
Елена дошла с Веркой до палаты, чуть придерживая ее под локоть на всякий случай.
Глава 7
В бабиной палате царила паника.
Сама баба Элла сидела на кровати, свесив босые ноги, и громко требовала:
— Кто-нибудь, в конце концов, даст мне ответ: где моя внучка? Что вы с ней сделали?
Увидев Верку, баба Элла тон не сбавила.
— Я слышала ужасный взрыв! — заявила она. — Почему мне никто ничего не рассказывает?
— Да здесь она! — крикнула Клавдия Семеновна.
— Я здесь, бабушка! — поддержала ее Верка.
— Тебя что, ранило? — опомнилась баба Элла.
— Нет, я целая.
— А почему тогда в одном халате?
— У меня платье порвалось.
— Да ты что, с ума сошла? Ты понимаешь, что оно у тебя последнее? У меня нет денег тебе каждый день по новому платью покупать!
Бабушка входила в раж, будто залезла на высокую трибуну. Сейчас начнет кого-нибудь разоблачать.
Елена Борисовна, будто заранее знала, заглянула мимоходом, пробегая по коридору, и сказала:
— Девочка совершенно ни в чем не виновата!
— Да уж, разумеется! — откликнулась баба Элла. Она посмотрела на Верку, как Наполеон на блоху, и приказала: — Садись и смотри.
Верка села. Баба Элла протянула ей фотографию, небольшую, поляроидную. И зашипела, предупреждая: показ секретный!
Верка сразу узнала фотографию. Ее показывал милиционер, а потом, видно, забыл взять.
— И что? — спросила Верка.
— Неужто забыла?
— Я ее видела?
Верка сразу встревожилась, как заяц, который почуял волка, но еще не догадался, с какой стороны он идет.
— Папаню знаешь? Ну, Папаню?
— Еще бы не знать.
Баба говорила шепотом, чтобы не слышали соседки по палате. Правда, почти никого не было, а Клавдия Семеновна торчала у окна, смотрела на пожарную машину.
— Он же ее из Северодвинска привез! У лейтенанта увел! Это так судили, что его оттуда выселили, а может, и сам убежал. Точно не знаю, чужие дела меня не интересуют.
«Вот именно, — подумала Верка. — А что же тогда тебя интересует?»
— Как ее зовут? — спросила Верка.
У
— Ее? У нас фотография должна дома быть. Она с Маринкой и этой, ну как ее… Устиновской! Три боевые подруги!
— Как? Ее? Зовут?
Если надо, Верка может спрашивать, как следователь на важном допросе.
— Как? — Баба задумалась. Она не притворялась. Просто забыла.
— Оксаной? — не выдержала Верка.
— А ты откуда знаешь? Вспомнила, да? Вспомнила?
— Так Оксаной?
— Ну а как же еще? Оксана. Они с Папаней сначала хорошо жили, он даже не пил. Представляешь?
— Баба, даешь слово, что на фотографии изображена Оксана, жена Папани и мамина знакомая?
— Никаких слов я тебе не дам. Я старая женщина, пожилая, у меня здоровье подкачало.
Баба притворялась немощной и растерянной. Боялась.
— Ты что-то знаешь?
— Да кто мне скажет? От меня всё таят.
— А что случилось с этой Оксаной? Почему я не знаю? Почему я о ней не слышала?
— А она пропала, — просто сказала баба Элла. — За год до твоей мамочки.
Баба Элла — папина мать, не мамина, поэтому она не переживала. Вот отца она всегда защищала. А маму ей не жалко. Она ее никогда не любила.
— Дай фотографию.
— Да забери ты ее! На черта она мне сдалась? Сама милиционеру отдашь.
— Она пропала — и не нашли?
— Папаня даже спился с горя. А теперь вот нашли. И зачем только ее взорвали?
— Морг взорвали из-за нее? — Верка произнесла вслух собственные мысли. — Почему детеныш взорвал морг? Чего они испугались?
— Лучше помолчи, Верка, — посоветовала баба Элла, — а то они и до тебя доберутся. Я тебе по-детективному скажу: идет ликвидация свидетелей.
— Кто они?
— Видит бог, не знаю, но моя интуиция говорит, как шаг чеканит. Молчи. Даже про морг никому ни слова. Пускай они сами разбираются. Уезжай.
— Правильно, — согласилась Верка. Она представила, что Олег там мается у ворот, а мимо пожарные ездят. Он не знает, но беспокоится, не случилось ли что с Веркой. Не может он не беспокоиться. — Я поеду. Меня Иван Сергеевич обещал подвезти.
Баба Элла сначала произнесла заготовленную фразу:
— Чтобы завтра Катьку как следует подоила. Из-за тебя я целый день лечебного питания пропустила… — Тут она спохватилась и завела другую песню: — Это почему он тебя повезет? Что ему приспичило?
— Добрый, вот и повезет. Ему по дороге.
— Знаем мы эту доброту! — Заколки у бабушки выпали, волосы прядями упали на плечи. В больнице баба не красилась, и на два пальца от корней волосы были белыми, а дальше рыжими. Некрасиво. — Чтобы ты не соглашалась! Тебя милиция обязана привезти.