Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Господи! — спохватился Олег Владиславович. — Как же я мог не подумать! Ты же еще совсем ребенок! Сейчас я тебе подушку принесу.
Комната была забита развалюшной мебелью, которую уже нельзя использовать дома, но жалко выкинуть, и поэтому ее отправляют на пенсионную конюшню, на дачу. Олегу пришлось заняться альпинизмом. Даже смешно.
Он пролез под обеденным столом и прямо оттуда взобрался на комод.
Потом со звоном спрыгнул.
Задремавший было Котяра проснулся.
Олег
Откуда-то из дальнего конца комнаты он кинул Верке подушку в цветочек, потом в нее полетело сложенное одеяло, суконное, солдатское. В полете одеяло расправилось и стало похоже на гигантского морского ската из какого-то американского ужастика.
— Ты ложись, спи, — сказал Олег. — Надеюсь, тебе по своим делам на двор не надо? А то у нас все удобства во дворе.
— Обойдусь, — сказала Верка.
Даже если бы ей нужно было выйти, Олегу бы она в этом не призналась. Что она, ребеночек, что ли?
— А я схожу к тебе домой, — сказал Олег.
— Ой! — испугалась Верка.
— Не бойся, я только на минутку.
— Зачем?
— Посмотрю, а вдруг они что-нибудь потеряли или забыли? А может быть, я пойму, какой ключ им понадобился.
Он открыл дверь, а Верка крикнула ему вслед:
— А вы ведь знаете, от чего ключ!
— Не знаю, а подозреваю, но сомневаюсь.
— Только свет не тушите!
— Ни в коем случае. А то в темноте дороги назад не отыщу.
Хлопнула дверь.
Верка принялась раздумывать — выбираться ли ей под дождь или потерпеть до утра, все равно уже немного осталось.
Потом она решила дождаться Олега.
И не дождалась.
Ей казалось, что она не спит, а она уже спала, и, даже когда Олег возвратился, Верка не проснулась.
Глава 5
Утро было таким же дождливым и дряблым, как вчерашний день. Котяра спал в ногах у Верки. Хоть родная душа. Олег Владиславович возился у плиты. Слышно было, как он звенел кастрюлей, сам готовил, не хотел ее будить. Но все равно пора вставать.
— Сколько времени? — спросила Верка.
Спина пианино нависала над ней.
Котяра вскочил на пианино и исчез с другой стороны. Раздался нестройный гул — оказывается, пианино было открыто, и кот прыгнул прямо на клавиши.
— Я уже ходил к тебе, — откликнулся Олег. — Окно открыто. Внутри все пусто. Может, тебе почудилось?
— Скажете тоже! — возмутилась Верка и села на диване. Диван взвизгнул.
— Они за собой прибрали, — сказал Олег.
Он заглянул за пианино. В руках Олег держал сковородку.
— Ты глазунью ешь или омлет сделать?
— Мне все равно, — ответила Верка. — У меня все тело избито.
— Я тебя не бил.
— Это все ваш
— Для тебя пришлось подобрать особо твердые, неровные и крупные горошины.
Олег исчез на кухне, а Верка принялась возить пятками по полу, искала шлепанцы. А их здесь и быть не могло.
— Посмотри под письменным столом! — крикнул из кухни Олег.
Ну и слух у человека!
Верка босиком добежала до письменного стола — ну точно как слаломист. Под столом она действительно отыскала шлепанцы.
На столе почти ничего не было. Только посередине лежала большая зеленая книга, раскрытая на сотой странице. А некоторые строчки были выделены желтым маркером.
Верка поморщилась, потому что у нее с детства было уважение к книжкам. На них нельзя писать и нельзя загибать уголки страниц. Так ее мама учила.
Еще на столе лежали листы белой бумаги с какими-то записями.
Верка ведь любопытная.
Она закрыла книгу, чтобы посмотреть, как она называется.
«Инстинкт и нравы насекомых». Написал Фабр. Раньше Верка о таком и не слыхала.
Значит, Олег жучков-бабочек ловит? Странно… Никаких сачков в доме не видно.
Верка побежала на улицу, в кабиночку, а возвращаясь, сполоснулась под струей дождевой воды, падающей с крыши. Потом пошла на кухню. Олег разгреб грязную посуду и освободил место для сковородки и двух чашек с растворимкой.
Нормально. Лучше, чем она сама себе готовит.
— А вы насекомых изучаете? — спросила Верка. — Для удовольствия?
— Каких насекомых? — Олег так и застыл, не донеся ложку до рта.
— Я там книгу видела, «Инстинкт и нравы насекомых».
— Это не моя, — с облегчением ответил Олег и сунул ложку в рот.
Если бы он согласился, что изучает, Верка сразу бы забыла об этом Фабре. Но Олег не только насторожился, но и начал говорить неправду. Жизнь научила Верку отличать правду от неправды. Хоть ты всю ее обвешай лапшой, все равно не поверит.
— Пойду к себе, — сказала Верка. — Надо к бабе в больницу собираться. И зверюги мои голодные сидят.
Котяра услышал, взвыл.
— Подождешь, — сказала Верка.
И кинула кусок омлета на пол.
Олег не возражал.
— Я стучал к Папане в сарайчик, — сказал он. — Все еще спит.
— Я пошла, собираться буду, — повторила Верка.
— Пошли вместе. Я еще раз к Папане загляну.
Верке хотелось посмотреть фотографии на стенах. Почему их так много? Наверное, Папаня прожил длинную и увлекательную жизнь.
Она посмотрела в окно. Дождь перестал. Он то переставал, то снова начинался.
— А может, зайдем вместе к той женщине с детенышем? — сказала Верка. — И спросим, чего они по чужим домам лазят.