Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Стивенсон Нил Таун

Помимо оружия, было не обойтись без высоких технологий. Руфус делился с доктором Ратледж и ее аспирантами файлами из «Гугл-Земли», высылал им образцы крови, то и дело проверял почту, надеясь, что они обнаружат что-нибудь полезное. Во время расследования смерти Адели шериф собрал то, что обтекаемо называл «вещественными доказательствами», и заказал генетическую экспертизу. С человеческой ДНК Адели смешалась свиная ДНК ее убийцы. Теперь Руфус сумел получить эти данные и переслал доктору Ратледж. Со свиньями, которых он убивал сейчас, сходство было минимальное; но доктор могла по крайней мере дать указания типа «теплее/холоднее», а он, ориентируясь по ее наводкам, — спланировать свои дальнейшие странствия по Техасу.

Он научился пользоваться дронами. Не раз Руфус задумывался о том, как удачно все сложилось: механик на пенсии, но еще здоровый и крепкий, да и семьей

не обременен. Ролики на «Ютубе» позволяют научиться всему на свете, «Амазон» — все на свете купить. Сидишь себе в трейлере под кондиционером, управляешь дронами через видеошлем — и видишь, в каком болоте залегли свиньи на день, и догадываешься, куда они пойдут копать коренья нынче ночью; а затем с помощью «Гугл-Земли» определяешь, где лучше всего установить свой треножник и как туда добраться, чтобы их не спугнуть.

Борьба с дикими свиньями востребована по всему Техасу — строго говоря, по всей территории к югу от Линии Мейсона — Диксона [515] и к востоку от Пекоса. Так что Руфус был волен работать где захочет и держался поближе к тем местам, где, по данным лаборатории доктора Ратледж, убитые свиньи демонстрировали наибольшее генетическое сходство с Пятачком. В основном это был бассейн реки Бразос, к югу от Уэйко и к северу от мест, где редкие фермы постепенно сменяются пригородами Хьюстона. Должно быть, думал Руфус, жара гонит свиней — и Пятачка — поближе к рекам, где всегда можно охладиться.

515

Граница между штатами Пенсильвания и Мэриленд, символическая граница между американским Севером и Югом.

Вдоль крупной извилистой реки вроде Бразос не так-то легко путешествовать на машине. Чем ближе к берегу, тем мельче и суше сеть проселочных дорог. Чтобы найти мост, всякий раз приходится делать большой крюк — а перебравшись на другую сторону, через некоторое время неизбежно снова искать мост, чтобы вернуться обратно. Словом, здесь Руфусу требовалась лодка. В водном транспорте он совсем не разбирался; но завел дружбу с мужиком по имени Бо Боски. Родом из Луизианы, тот, можно сказать, был коллегой — только не по свиньям, а по аллигаторам. С лодками Бо управлялся так, словно родился на воде. Руфус познакомился с ним на конференции по борьбе с инвазионными видами. Теперь всякий раз, когда нужна была помощь с лодкой, он доставал мобильник и набирал Бо; а тот звонил Руфусу, когда нуждался в дронах или инфракрасном прицеле.

Именно охотничьи заботы привели обоих в Уэйко Летом огненных муравьев [516] .

Зимой и весной в Техасе держалась необычная для тех мест погода (если какую-то погоду в наши дни можно назвать необычной), которая, говоря вкратце, способствовала бурному размножению огненных муравьев. Откровенно сказать, этим насекомым любая погода по вкусу — по крайней мере, так считают простые смертные; но люди вроде доктора Ратледж, которые в своем деле разбираются, уверяли, что такого удачного года муравьи еще не видывали.

516

Инвазионный вид муравьев, распространенный по всему миру. Очень многочисленны, обладают сильным жалом и ядом, действие которого схоже с ожогом — отсюда их название.

Потом начала подниматься вода. Не мощным потоком, который утопил бы муравьев прямо в муравейниках, а понемногу. Муравьи бежали от воды вверх по склонам и попадали туда, где люди строят дома. Например, в Хьюстон, третий по величине город Северной Америки. Результатом стало то, что доктор Ратледж сухо назвала «столкновением людей и муравьев в невиданном прежде масштабе».

Первыми заметили, что творится неладное, сотрудники скорой помощи. Количество вызовов выросло во много раз — и не только к тем, кого искусали муравьи. Неоднократно, например, техасцы пытались облить муравьиные гнезда керосином и поджечь, и при этом сами получали ожоги.

Муравьи реагировали на загадочные сигналы, о которых люди могли только догадываться. В числе прочего их, судя по всему, тянуло на запах озона. Этот газ можно найти в самых разных местах, но в Хьюстоне его вероятнее всего встретить в реле кондиционеров. Реле — это большой электрический выключатель с движущимися механическими деталями: именно они производят

ясно слышимый щелчок, когда мы включаем и выключаем кондиционер. Почти все электроприборы в наше время перешли на твердотельные реле; но по какой-то причине, известной лишь инженерам-электрикам, в реле кондиционеров до сих пор используются металлические детали, которые соприкасаются, когда надо установить контакт, и разъединяются, когда кондиционер выключен. Всякий раз, как это происходит, между деталями пробегает искра и вырабатывается озон. В этой части света кондиционер чаще всего устанавливают вне дома, на бетонной платформе. Муравьи, привлеченные запахом озона, повадились забираться в кондиционер через вентиляционные отверстия и устраиваться на реле. Судьба их была печальна: при следующем переключении насекомые поджаривались или оказывались раздавлены. Останки дохлых муравьев налипали на контакты, и скоро реле начинало требовать замены. Комплектующие для реле изготовлялись в Китае, где одна компания, специализирующаяся на этом товаре, вытеснила с рынка все остальные. Теперь выяснилось, что она просто не в состоянии обеспечивать Восточный Техас деталями для замены выводимых из строя реле. Народ придумывал какие-то кустарные решения; а тем временем дома, где проживали сотни тысяч человек, оказались попросту непригодны для жилья. Некоторые спасались от хьюстонского лета вентиляторами, но большинство искали альтернативы понадежнее. Для начала оказались забиты все гостиницы в Хьюстоне и окрестностях. Жилые автофургоны — которые КОВИД-19, КОВИД-23, КОВИД-27 и общая невозможность для американцев выезжать за пределы Континентальных штатов уже превратили в дефицитный товар — подскочили в цене: купив фургон, люди ставили его возле дома и переезжали туда. Многие превратились в кочевников: заполонили все кемпинги, куда смогли попасть легально, а когда там закончились места, принялись нелегально парковаться где попало. От кочевников былых времен эти люди отличались наличием средств. Как минимум, у всех имелись собственные дома. Так что эти кочевники многое могли себе позволить.

Для Руфуса все это не имело особого значения — разве что объясняло, почему вдруг стало сложно найти место для парковки и куда подевались запчасти для генератора. Куда важнее для него стал звонок от доктора Ратледж, полученный в середине июля.

Со временем в свином желудке накапливается то, что зверюге не удалось переварить. Время от времени свинья блюет, чтобы освободить место. Всякий, кому случается выслеживать диких свиней, натыкается иногда на эту свиную блевотину: лужицы, быстро высыхающие под солнцем, а в них — черепа, челюсти, копыта телят, ягнят, детенышей разных диких животных, поросят, кошек и собак, а также собачьи ошейники, палки, камни, жеваный пластик и все в таком роде. Руфус к этим кучам не приглядывался — боялся найти в них человеческие останки.

Несколько недель назад, работая на участке между Уэйко и Колледж-Стейшен, он наткнулся на такую огромную лужу свиной блевотины, какой никогда еще не видывал. Он соскреб с земли образец и отослал в университет.

Судьбоносный звонок раздался несколько недель спустя, когда он был оттуда уже в нескольких сотнях миль. Вот что сказала доктор Ратледж: ДНК полностью совпадает. Эту лужу с кучей мусора оставил не кто-то из родственников Пятачка, а сам Пятачок.

После звонка Руфус впал в какое-то оцепенение. Казалось бы, самое время вскочить и броситься в бой — но его словно парализовало. Даже уснул на несколько минут. Лишь потом понял: так он готовился к битве. Перезагружал и тело, и ум — выключился и включился заново. Как сказал Ахав в последний день своей эпической погони за Белым китом: «Порой мне кажется, что ум мой не просто холоден — что он превратился в лед, так что череп вот-вот треснет, словно стакан, в котором замерзла вода».

Руфус открыл «Гугл-Землю», проверил местоположение рвотной лужи. На берегу приличных размеров притока Бразос, вблизи запримеченного им раньше болотца. С того дня температура там ни разу не опускалась ниже сотни по Фаренгейту. Если Пятачок так вырос, как можно судить по размерам оставленной лужи, значит, жара вынудила его превратиться в водное млекопитающее. Без постоянной возможности охладиться подобная туша при нынешней погоде просто не выживет. И маловероятно, что он станет переходить от одного водоема к другому напрямик. Будет двигаться вдоль рек — так же, как люди двигаются по дорогам. Руфус пересмотрел сделанные раньше снимки и подметил одну деталь, на которую сразу не обратил внимания: в луже блевотины много черепашьих панцирей. Есть даже рыбьи кости. Все верно: Пятачок живет в воде.