Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Черт возьми!..
— От местных активистов — таких как сестра Катерина, ваша родственница Беатрикс и им подобные — до нас доходят ужасающие известия о том, как ведут себя с местным населением иностранцы, оккупировавшие эту страну.
— Индонезийцы. Они, кстати, иностранцами себя не считают. Это ведь часть Индонезии.
— Несомненно, — отмахнулся Бо. — Но ситуация определенно вышла из-под контроля. Цены на медь взлетели, а это угрожает нашим экономическим интересам. Мало того: возможна угроза поставкам угля и железной руды из Австралии. В прежние времена
— Боюсь, все это выходит за пределы моей компетенции.
— Ну почему же? И бывшая королева Нидерландов, и доктор Шмидт, и сестра Катерина — все считают вас человеком знающим и проницательным. Человеком, которого полезно иметь на своей стороне.
— Вы ее прочите в правительницы независимого Папуа?
— Сестру Катерину?
— Да.
— А вы можете предложить кого-то другого? Более квалифицированного? Более заслуживающего доверия?
— Нет, но я здесь пока никого и не знаю.
— Может быть, вашего дядюшку Эда?
— Он китаец. А здесь нужен этнический папуас.
Бо кивнул.
— Вот и я так думаю. К тому же католическая монахиня. Их здесь уважают все.
— И когда вы собираетесь сделать… то, что намереваетесь?
— Что за вопрос! — закатил глаза Бо. — Я человек маленький, мне подобную информацию не сообщают.
— Разумеется. Но вы ведь здесь не по долгу службы. Чтобы это понять, достаточно посмотреть, как вы одеты.
Бо окинул взглядом свой костюм, и на лице у него отразилась легкая обида.
— А что вам не нравится? — поинтересовался он.
— Очевидно, вы здесь как турист, приехали полюбоваться видами и поиграть в бадминтон. Так, может быть, выскажете свои предположения? Как частное лицо.
— Я не из тех стариков, что обожают засыпать собеседника цитатами из Сунь-Цзы, — раздумчиво проговорил Бо. — Пробовал я читать «Искусство войны». Знаете, это… как бишь говорят у вас на Западе? «Капитан Очевидность».
— Это хорошо. Я предпочел бы услышать что-нибудь, более прямо относящееся к Туабе — и к нашему времени.
— Знаете, когда читаешь книги по военной истории, там постоянно упоминается «ночь перед битвой». Такой троп. Ни разу я не читал, например, об «обеде перед битвой». Никто никогда не хочет начинать сражение ближе к вечеру. Почему-то все заранее уверены, что не успеют закончить до темноты. Просто наблюдение.
— Понимаю.
Виллем взглянул на экран телефона, проверяя, есть ли связь. Спасибо спутниковому подключению дядюшки Эда, связь была. 13:30 по местному времени. Туаба, Западная Европа и Техас расположены на глобусе на равном расстоянии друг от друга: между каждой из этих точек — восемь часов разницы. В Техасе солнце, должно быть, село не меньше часа назад. В Адриатике, где сейчас Саския, самый тихий час перед рассветом.
Он отбил сообщение Т. Р.
> Надо поговорить. О перевороте, который готовит здесь Китай. И об индийской инициативе «климатического миротворчества».
> Вы что-то знаете?
> Больше,
> До ужина это подождет?
> Вам решать, самолет у вас.
> Как насчет рэйсттафеля [608] ?
> Звучит аппетитно.
> Увидимся.
В ответ Виллем отправил эмодзи «большой палец вверх» и сунул телефон в карман.
608
Комплексный обед, характерный для индонезийской кухни колониального периода: внушительная порция риса в середине стола и большое количество блюд, расставленных вокруг нее.
— Хотел бы я знать, какого черта требуется здесь от меня, — пробормотал он.
— На меня не смотрите, — пожал плечами Бо. — Поймите правильно: я был бы счастлив дать вам хороший совет. Но вы с вашей дорогой Фредерикой занимаетесь тем, чего никто прежде не делал. Не знаю, что тут можно посоветовать. Мое воображение здесь бессильно.
— И чем же, по-вашему, мы «занимаемся»? — поинтересовался Виллем, едва не рассмеявшись вслух.
Весь вчерашний день он валялся, как тряпичная кукла, на полу — сначала вертолета, потом внедорожника, потом школьного автобуса. Сама мысль, что он здесь чем-то целенаправленно «занят», звучала как сущее издевательство.
— Запускаете в бытие новую мировую державу. Нижнемир. Кстати, отличное название.
— Спасибо, но оно не мое. Его придумал кто-то из венецианцев.
— В творческом дерзновении им никогда не было равных.
— И никакая это не держава. Сами знаете.
— Но может стать политической силой, куда более могущественной, чем многие так называемые государства.
— Ну да — Мальдивы, Маршалловы Острова…
— Лично я подумал о Соединенных Штатах. Была великая страна, а превратилась в какой-то цирк!
— М-да, трудно не согласиться.
— Хаос, царящий в Америке, дает людям вроде Т. Р. свободу строить Пина2бо и вообще творить такое, что ни в каком другом месте не потерпели бы.
— Вы хотите сказать, бессилие правительства США — ценный актив?
— Это то, на что опираются люди в своих расчетах.
— Верно.
— Страна безграничной свободы, где можно творить все что пожелаешь! — воскликнул Бо. — Но дальше происходит вот что: некоторые страны — как та же Индия — решают, что пора вмешаться. И, на мой взгляд, заходят слишком далеко.
— Мне трудно судить — я не знаю, что они делают… — начал Виллем.
— Просто поверьте. Они заходят слишком далеко. И уверены, что им все сойдет с рук. В собственных СМИ они изобразят это как подвиг. Америка? О, американцы пару дней будут страшно возмущены, а потом им надоест, и они переключатся на что-нибудь другое. Кинозвезда пнула собаку, знаменитый футболист поставил свой «ламборджини» на парковке для инвалидов… Мало ли на свете возмутительных поступков!
— Звучит так, словно… словно Т. Р. грозит нешуточная опасность.