Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Я понял, — заверил ее Руфус. — Команчи такое постоянно вытворяли. А белые не врубались.
— А вы команч?
— Вроде того.
Видя, что Пиппе действительно интересно, Руфус сделал то, что вообще делал редко: достал бумажник, извлек оттуда удостоверение члена Народа Команчей и показал ей.
— Я изучала их… практики, — сказала Пиппа.
Он понял, о чем она.
— Да, творили всякую жесть.
— С этим не поспоришь. Но новейшие исследования показывают, что они были мастерами перформативной войны. Знали, как их действия освещаются в прессе.
— И это работало, — сказал Руфус.
— Безусловно. Имело тактический эффект. Несколько десятилетий белые поселенцы в Команчерии просто не появлялись. Но потом эта эпоха подошла к концу.
— И индейцы лишились свободы, — кивнул Руфус.
— Да, конечно, и это тоже. Но я говорю о перемене, произошедшей во всем мире. Начиная с какого-то момента — в разных частях света он наступал в разное время — людям становился важен только выигрыш «по очкам». И неважно, как он выглядел.
— Перформативная война больше не работала, — перевел Руфус. И подумал о том, как белые перебили бизонов и голодом принудили индейцев сдаться.
Пиппа кивнула.
— Не было ни малейшего тактического смысла в том, чтобы, скажем, приковать Паулюса к Т-34 и проволочь на цепи вокруг Сталинграда. Это не сдвинуло бы линию фронта ни на дюйм. Все просто сказали бы: дикари какие-то!
— Дикари? Это слово можно понимать по-разному.
— Вот определение из тех времен: дикари — те, кто позволяет перформативным акциям по-настоящему влиять на исход битвы.
Руфус кивнул. Теперь он вспоминал битву при Литтл-Роб-Крик, когда техасские рейнджеры окружили команчей и их стрелок уложил команчского вождя. Тогда команчи предложили рейнджерам решить исход битвы поединком сильнейших бойцов, как в былинные времена. Не сработало.
— Но все изменилось после Хиросимы и Нагасаки. Это ведь был именно перформанс. Разумеется, люди погибли по-настоящему, но единственной целью было зрелище, психологическая атака.
— После этого дикарями стали мы все.
— Да. Это и приводит к вещам типа Одиннадцатого сентября. Тоже ужасно, но хотя бы меньше жертв.
— Пока мы не вторглись в Афганистан и Ирак! — заметил Руфус.
— И не начали операцию «Шок и трепет», — подхватила Пиппа. — Ладно, об этом можно говорить ночь напролет. В общем, так я заинтересовалась тем, что происходит на Линии Фактического Контроля, и познакомилась с Лаксом.
— С кем?
— Большим Лососем. Друзья и родные зовут его Лакс.
— На том видео, что я вам прислал… парень, танцующий на заднем плане… это он?
— Конечно!
Руфус ожидал более осторожного ответа; такая убежденность выбила его из колеи.
— Значит, он встал на ноги?
— Да, и его знакомые об этом знают. История, что он будто бы стал инвалидом, — просто вброс. Не знаю, кто ее вбросил и зачем.
— Кто-то хотел, чтобы люди поверили, что Большой Лосось выбыл из игры, — сказал Руфус. — Что он больше не воюет.
— Ну, — осторожно начала Пиппа, — он ведь и правда больше
— Думаю, он уже в Штатах, — заметил Руфус.
— Какая разница? В любом случае он больше не воюет.
— Я бы не сказал, — проговорил Руфус, гадая, не выдаст ли служебную тайну, если отправит Пиппе ролик из «Т. Р. Микс». — Попробуйте погуглить «Ниндзя со Скребком», — предложил он. — Хотя, возможно, все видео уже снесли.
Однако по жестам Пиппы и по движениям ее глаз скоро стало очевидно: что-то она нашла.
— Твою мать!.. — воскликнула она. Больше ничего говорить и не требовалось. — Дайте-ка найду это место на Гугл-карте. В географии США я ноль. — И еще через секунду: — Как вы думаете, куда он направляется?
— Если провести прямую от канадского города, где плясали бхангру, через «Т. Р. Микс», эта прямая укажет на меня, — ответил Руфус.
— А вы в Техасе?
— Как вы догадались? — невольно улыбнулся Руфус.
— По пиву. И по тому, как вы отреагировали на слово «дикари».
Руфус взглянул на свое пиво. «Шайнер Бок».
— Судя по вашей воображаемой линии на карте, это Западный Техас… — Тут ей пришла новая мысль. — Послушайте, а вы не где-то поблизости от той здоровенной…
Остаток ее слов потонул в звуковом ударе. Руфус просто кивнул.
Пиппа откинулась на стуле и задумалась. Руфус ее не торопил — сидел себе, потягивал пиво. Температура в каньоне сейчас именно такая, как надо, и спешить ему особо некуда. Вспомнив, что пару минут назад у него жужжал телефон, Руфус решил проверить сообщения.
> Принимай гостя!
И сразу услышал, как по долине вдоль дороги летит дрон. Судя по звуку, птичка не из маленьких — скорее вроде тех, что доставляют еду из магазинов. Руфус вскочил на ноги, приложил ладони лодочкой ко рту и закричал во весь голос, обращаясь в сторону нависающего над входом утеса:
— Дрон летит! Птиц в воздухе нет?
Орлы — особенно в «перчатках», изготовленных на 3D-принтере, — способны в два счета распотрошить маленький дрон слежения, но крупный дрон — переносчик грузов достаточно массивен, чтобы причинить им ущерб. Кармелита прокричала в ответ, что все птицы дома и в безопасности.
Появившись в поле зрения, большой дрон сразу затормозил и направился прямиком к Руфусу. Как видно, пилотировал его кто-то в поселке Полуденный, ориентируясь по видеокамере. Когда дрон подлетел ближе, Руфус указал на второй столик, в нескольких футах позади первого. Дрон завис над ним, опустил на стол картонную коробку, пристегнутую к его брюху, затем взмыл вверх и полетел на север. Руфус извлек из кармана складной нож, открыл и разрезал ленту на коробке.
Внутри, под слоем оберточной бумаги, лежал дрон, побольше его ладони, но поменьше обеденной тарелки. Выглядел он неважно. Будь это его дрон, Руфус, пожалуй, решил бы, что чинить его смысла нет. Бедняга ударился обо что-то твердое и потерял несущий пропеллер. Привод подачи был погнут, шасси тоже потерпели ущерб.