Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.
Шрифт:
Оставив всю одежду в предбаннике, под наблюдением медсестры я помылся. Догадываясь, что своей одежды мне больше не видать, прихватил с собой стилет. Каким образом, не скажу, я уже говорил, что умею брать вещи неприспособленными для этого частями тела.
Как я и ожидал, в предбаннике меня ожидала казённая одежда, которая состояла из нижнего белья, синих шортиков, рубашки с коротким рукавом, носочки и сандалики тоже присутствовали.
Вытершись вафельным полотенцем, я облачился в сиротскую одежду, явно долго ношенную другими детьми.
–
– Где моя одежда? – хмуро спросил я.
– На складе, у кастелянши. Сейчас постирают и уберут в твой рюкзак. Не волнуйся, ничего не пропадёт.
– Может быть, не пропадёт, но я же расту!
– По этому поводу обращайся к своему воспитателю, не моя компетенция.
С этими словами медсестра открыла дверь какого-то кабинета и завела меня внутрь.
– Вот, ребята, знакомьтесь, ваш новый воспитанник. Саша Милославский.
«Ребята», довольно взрослые мужчины и женщины, сидели за столами. Я подумал, что кабинет похож на учительскую.
Впрочем, возможно это и была учительская, я ведь не знаю, как здесь организована учёба.
Рядом с одним из столов переминался с ноги на ногу мальчишка лет десяти.
– Вот, Никита, ваш новый товарищ, проводи его в кастелянную, возьмите белье, и отведи мальчика в свой отряд. Меня зовут Николай Кириллович, Саша, ваш воспитатель, по всем вопросам обращайся ко мне, или к Никите.. Никита у вас старший в отряде.
Кивком, отпустив нас, принялся изучать какие-то бумаги, возможно, моё дело.
Никита повёл меня по коридорам и лестницам в кабинет кастелянши. Та уже ждала нас, ворча под нос, что мы где-то болтаемся, заставляя её ждать.
– Моя сестра уже заселилась? – спросил я.
– Нет ещё, не было никого, - буркнула женщина, кладя на стойку, перекрывающую вход в помещение, постельное бельё, полотенце и одеяло.
– Пересчитай и распишись. Матрас в отряде есть? – спросила она Никиту. Мальчик кивнул.
– Пошли, - сказал он мне и быстро пошёл вперёд. Я поспешил за ним, стараясь запомнить путь, которым мы шли.
Наш отряд располагался на третьем этаже. Комната… Я бы сказал, кубрик, была заставлена кроватями, в один ярус, штук пятнадцать-двадцать, все аккуратно заправленные. Возле каждой кровати стояла тумбочка, в проходе выстроились табуретки. Всё это живо напомнило мне армейскую казарму, разве что здесь стоял другой запах: лёгкий запах мочи и, мальчишеского пота, запах сиротства.
Я остановился на пороге. До меня вдруг дошло, что всё это происходит со мной, что я заселяюсь в этот кубрик не на два – три года, а НАВСЕГДА.
Сердечко дало сбой.
– Ну, чего встал, проходи! Дежурный! Ты где? Заселяй новенького! Пока! – хлопнул он меня по плечу, - Как устроишься, выходи во двор, там познакомлю с ребятами, - Никита убежал, а я стал «устраиваться».
– Иди сюда, - позвал меня дежурный, - вон койка свободная, занимай. Я у тебя соседом буду. Меня Славкой зовут. А тебя?
–
– Ты откуда? – спросил он меня.
– Из пригорода, - ответил я.
– С кем жил?
– С мамой, папой, сестрой, братом…
– Что случилось? – напрягся мальчик.
– Ничего. Решили, что здесь нам с сестрой будет лучше! – хмуро сказал я.
– А у меня папа умер, - помолчав, сказал Славка, - а мама… - Славка замолчал, глотая комок в горле.
– Не надо, Слава, - аккуратно положив взбитую подушку на место, сказал я, - думаешь, я не знаю, что это такое? Просто не хочу говорить. Да и сестра у меня здесь, - я улыбнулся, вспомнив Лиску, всё-таки я надеялся её увидеть.
– Тебе хорошо. А у меня никого нет, - проговорил Славка.
– Ты давно здесь? Как жизнь?
– Да какая здесь жизнь? – поморщился Славка, - Сам увидишь.
– Ладно, дежурь, - хлопнул я ладонью его по плечу, - пойду, познакомлюсь с ребятами.
Утешать Славку я не собирался. Во-первых, словами горю не поможешь, во-вторых, у самого на душе кошки скребли. Всё-таки я ещё маленький, и сильно привязался к Лис.
Территория у детского дома была довольно обширной, здесь была спортплощадка, на которой сейчас ребята из старших групп играли в волейбол, ребята от семи и до десяти играли в углу, под деревьями, возле металлической, сделанной из кованых прутьев с острыми навершиями, как у копий.железной ограды. Туда я и направился, полагая, что там мои одногруппники.
Прежде всего, я внимательно осмотрел забор на предмет удобной лазейки. Ничего не нашёл.
– Дырку ищешь? – спросил меня Никита, улыбаясь, - Она с другой стороны, потом покажем. Пойдём, познакомлю с ребятами.
В нашем отряде подобрались ребята от девяти до одиннадцати лет, все серьёзные и неконфликтные, всё-таки сейчас ещё шестидесятые годы, дети не очень обозлённые.
– Мы между собой дружим, - сказал Никита, - ни крыс, ни шестёрок у нас нет, меня выбрали сами ребята, на пионерском собрании. Ты пионер?
– Пионер! – гордо сказал я, - Только, думаю, учиться буду в своей старой школе, я в Совете Дружины школы состою.
– Нехило! – покачал головой Никита. – Жалко, если не с нами.
– Посмотрим. Где сестра, там и я.
– Так вот, Сань. Сразу расскажу тебе, как мы живём. Мы, пацаны от семи до одиннадцати, живём дружно, стараемся защищать друг друга. Старшие тоже к нам не лезут, мы воюем только с пацанами двенадцати-четырнадцати лет, чаще всего они шестерят у старших, отбирают у младших сладости, подарки, несут старшим, что-то им тоже перепадает. Могут и побить, всё им сходит с рук, потому чтомне сказали, они неподсудны, по возрасту, поэтому беспредельничают.