Весеннее озарение

Дурчук Я

– Не понимаю твоих наклонностей, Ленька, - горланит, заглотив лакомый кусок, худощавый, - вот баба, это да, она хороша!
– протянул он в тоскливом выдохе, с нотками отчаяния, - Эх, вот это здорово!
– добавил он взирая, наверное, сквозь потолок, но, в следующее мгновение ход мыслей отрезвил мечтателя, словно сместив в сознании потаенный рычажок, сменил нежное романтичное умиление на колючий и недоверчивый, с долею отвращения, опустившийся с небес взор, - А что хорошего в мужиках то?

– Ха, ну как же?
– задумчиво тянет воротник, и в его мягких чертах отражаются недавние чувства худощавого, при мыслях о женщинах.

Опомнившись, он хитро прищурился,

оценивая оппонента: " - А чего находят женщины в вас? И потом, по закону тщеславия, вы должны обожать, больше всего на свете, себя и лишь подобие себе, ну а потом уже, по возможности, если останутся чувства, что-нибудь еще. Поймите же наконец, господа, что ваше презрение основано не только на личной неприязни, на несоответствии мною и такими как я принятыми большинством общественными стереотипами, но и на страхе и непонимании. И потом, задумайтесь. Вот вы, к примеру, закоренелый гомофоб и гетеросексуалист, с отвращением взираете на пару счастливых мужчин, нежно взявших друг друга за руки? Твой уровень интеллекта так же кривил бы треугольную морду, взирая на "прекраснейший" акт разнополой любви бесполым гуманоидом... И вообще, в актах спаривания, для нейтрального сознания, вовсе нет ничего восхитительного. Это всего лишь ответ двух или более дикой страстью охваченных зомбированных тел, на всесильный призыв к взаимным действиям, изначально, "задуманный" мудрой природой только лишь для размножения, ну а далее раскрепощенный нуждой, сознанием, множеством возможностей, запутанный стечением обстоятельств и т.д. и т. п...."

Профессор, с аппетитом, пережевывающий котлету в стороне от дискуссии, поперхнулся.

– Хе-хе, Кхе-Кхе-кхе, - смеялся он, в промежутках кашля и куски ее, вываливаясь изо рта, путались в окладистой бородке, - хорошо, хорошо сказано, мой юный друг... Цивилизация старалась сотворить из этого зова некую сексуальную культуру, высокое таинство для двоих, пускай со всевозможными извращениями, но, лишь для мужчины и женщины! И, в этой культуре нет места всякой там гомося...
– профессор вновь поперхнулся и виновато покосился на лисий воротник..

– Не стоит извинений, я никогда не стеснялся своей ориентации, дорогой друг!
– успокоил, гордо задрав подбородок, высоким, чуть капризным голосом тот, - Да, меня всегда пленило мужское начало! Я просто воспринимаю мир, во многом, как женщина, а не как мужчина и это не мой личный каприз, возможно, это ошибка или просто усмешка природы... Или даже чудо, да, именно чудо природы, сударь! Я горжусь этим! А, большая часть общества отказываются понять нас, воспринять просто, как обычных людей, как ровню. Они считают презренными сношения, не соответствующие их закоренелым стандартам! На нас взирают излишне предвзято. Возможно, мир морально устарел - его пора изменить. Общество цепляется за устаревшие взгляды на жизнь, ютящиеся в умах устаревших поколений!
– тут Леонид замолк, словно припомнив что-то, демонстративно развернулся и смерил вызывающим, несколько презрительным, с отражением ненависти взором, казалось бы, совершенно постороннее и безучастное, но, несомненно подходящее под олицетворения устаревших взглядов лицо Максима Максимовича.

– Ну, - оживился центральный красавец оппонентской группы, в споре о превосходстве мужских и женских прелестей, к слову сказать, сохранявший задумчивый нейтралитет, - Это ты нормально загнул, Леня, нормально так!
– Он сменил вальяжную позу, занимаемую прежде, сбросил с ноги ногу, выпрямился за столом, - Ты хорошо это сказал. Нам тоже многое не нравится. В этом мире, так сказать. Вот мы, например, состоим в одной группе. В закрытой

группе...

Максим Максимович внимательно, сквозь мрак, всмотрелся в лицо говорившего, все еще стараясь распознавая знакомые черты.

– Ну вот, наконец, мы нашли с вами нечто общее, ребята!
– обрадовался Леонид, - Так сказать, точку соприкосновения. Нащупали друг к другу подход... Да, - продолжил он, видимо входя в азарт, - правящие миром старые пердуны источают непроходимый смрад на пути молодой новаторской идеи! Система знаний, опыта, сформировавшая самоуверенную, самозабвенную и конечно, далеко не самокритичную личности будет безжалостно и неотвратимо тушить, впредь, любые искры свежих идей, не соответствующие старой и доброй морали!

– Да, - Согласился красавец, - старые, так сказать, гнилые корни мешают взвиться новым, зеленым побегам!

– Да, - Кивнул Леонид, - голубым побегам!

– Голубым!?
– переспросил коренастый, вопросительно взирая на лидера.

– Зеленым!
– Поправил тот, - Да, зеленым росткам!

– Ой, да ладно вам!
– Леонид поднял стопку, - Голубым, зеленым - какая разница то? Хоть розовым! Давайте выпьем!

Собеседники разлили по стопкам и опрокинули, судя по скривленным гримасам, омерзительное содержимое бутылки.

– Так, что это за интересное сообщество? Что за группа?
– продолжил, не закусив, с лицом все еще впечатленным гадостью выпитого пойла, лисий воротник.

– Эээ, - замялся красавец, оглядываясь на единомышленников, - ну, скажем, это, типа, мало известное, закрытое сообщество...В узких, так сказать, кругах...

– Ну, скажем, для начала не плохо! И что же Вас всех объединяет?
– интересовался, не скрывая радости предвкушения новой дружбы, Леонид, - Что отличает Вас ото всех, что Вас связывает, чем занимаетесь Вы совместно, в конце-то концов!
– кричал он уже с восхищением.

– Да не, ничего такого, мы просто, типа, люди не довольные существующим положением вещей. Мы, вроде как, думаем создать правильное общество, что ли.... Ну, там, избавиться, за одно, от всего... Но, тоже не то... В общем, сначала разрушить, потом построить...Как то так, вроде...

– Так, и чего вы собираетесь строить то?

– Ну, эээ, - все мялся красавец, - правильное, так сказать, общество. Да не важно! Я так точно не помню. О, муравейник, типа....

– О, - с готовностью отозвался Леонид, - общество, значит, где каждый занят своим делом, все довольны и все счастливы?

– Ну, - вопрос заставил собеседника почесать затылок, - типа того.

– Так, а простите, геям, геям, простите, геям то какое место уготовано в вашем великолепном улье?
– радостно кричал Леня.

– Геям?
– усмехнулся собеседник, вновь принимая на диване вальяжную позицию, - Геям то, простите, как раз таки в нашем улье, места, увы, не найдется...

– Ага, вроде муравейника, значит?
– сменил прежний жар восклицаний на хитрую усмешку Леонид, - А, типа, безмозглые люди-скоты с трутнями во главе? Не ново, скажем так, не ново. Хотите, конечно же, сначала, подобрать под себя все человечество, а после соперничать с муравьями и пчелами за первенство на планете? Ха, ну как же?
– глаза его сверкнули хитрой идеей, - Представьте себе, что в вашем идеальном муравейнике все рабочие, воины и т.д., все, как один, геи! Все один за другого, словно триста спартанцев! И нет никаких проблем - все вечно довольны, выполняя, плечом к плечу свой тяжкий труд, все неизменно счастливы! Подумайте, подумайте, эээ, Василис, над моим предложением!
– уже с улыбкой радости восклицал лисий воротник.