Весенний Король
Шрифт:
— А разве крыша под звездами — это не романтично? Ведь именно так твердили известные поэты вашего Веселого Двора? Простите меня, Витольд. Я просто… очень давно не была с нормальным мужчиной. Но сейчас не отталкивайте меня, — шепнула ему в самые губы Лаура. — По другой причине. Я уверена, здесь нас никто не слышит, но точно не поручусь ни за что. Во всяком случае, ваша комната прослушивается точно. И проглядывается. Как и многие другие.
— Картина? — догадался Витольд. — Глазами дракона?
— Не только. Еще девы в голубом и двух стражей. Витольд, я вынуждена была сопровождать Изабеллу, чтобы не вызвать подозрений. Кажется,
— Лаура, я…
— Витольд, про вас я всё знаю. Ну, кроме того, что вы внезапно редкая драгоценность — верный муж. Но даже об этом вы меня уже успели сегодня известить. Поэтому молчите и слушайте, ладно? Наша Изабелла мне верит. Она действительно неплохая девчонка, но ей очень хочется жить в любви и безопасности. А такие мечты губит многих. Особенно если им поверить и начать воплощать. Не вовремя.
— В этом замке ей не предоставят ни того, ни другого, — искренне удивился Витольд. — Как и вообще в Мидантии. Тут свои-то — не в безопасности. И уже много лет.
И не только тут.
— Это понимаем я или вы. Со стороны. Но не девочка, прожившая такую жизнь, как у нее, — с явным сочувствием произнесла Лаура. — Всегда хочется верить, что за далеким синим морем всё лучше. Так, как с детства мечталось в глубине души.
— Лаура, я так понял, граф Валентайн искупил свою вину перед ней. А ведь он…
— Даже не был ее отцом? Да, не был. Наверное. Точно поручиться уже нельзя ни за что. Он мог и сам до конца не знать. Женам изменяют при любом дворе. И многие готовы убить чужих детей, чтобы спасти своих. Считается, это простительно.
— А некоторые готовы убить и своих.
— Знаю, — еще жестче усмехнулась она. — Мы все это видели. А вы даже испытали — и это я тоже знаю. Не от Изабеллы — я плыла много недель бок о бок с вашими друзьями. Мы все стали доверять друг другу… многое.
Да, на грани жизни, смерти и океанских волн. Живые — на Проклятых Галеасах. Кто же знал, что впереди еще и Мидантия?
— Витольд, для этого графского сына Изабелла — заморская принцесса. Прекрасная и загадочная. Пусть и незаконнорожденная. Разве к ней кто-то относился так ранее?
— Я пытаюсь понять.
— Но вам тоже дороже близкий человек. Арабелла. Как и любому, разве не об этом я говорила? А я могу судить со стороны. У меня-то здесь близких нет. Мои мать и брат, к счастью, далеко. Надеюсь, живы. Мой возлюбленный уже погиб — и это мне досконально известно. Витольд, по иронии капризной судьбы нас сейчас принесло к берегам почти единственной страны, не захваченной Черными Змеями. Но здесь нас тоже безжалостно уничтожат — уже такие же люди. Не всегда враг твоего врага — твой друг или хотя бы союзник. И у нас сейчас одна главная задача — поскорее выбрать удачное время и сбежать прочь. Но я пока не знаю, на чём. И куда. Если вновь вызвать Проклятые Галеасы — на сей раз мы останемся на них навеки. Кроме того, им не пристать к этому берегу — значит, придется, искать другой. И кто знает — вдруг в Мидантии защищено всё западное побережье?
— Новые друзья Изабеллы случайно вам не сообщили, кто сейчас правит в Эвитане?
— Король Эрик — Кровавый Бастард.
Где Александра? Только бы по-прежнему у михаилитов!
— Тогда морем на север, в Бьёрнланд, — уже в полном отчаянии произнес Витольд.
— Тоже захвачен черными змеями. В Квирине они уже изгнаны, но там теперь свирепствуют взбесившиеся леонардиты. Одно другого не лучше.
Не лучше. Слетел с ума и перевернулся весь подзвездный и подлунный мир, если единственным безопасным местом вдруг сделались мертвые Проклятые Галеасы.
— Что вам удалось узнать у наших новоявленных союзников еще, Лаура? Чего они сами добиваются?
— Свержения нынешней власти, разумеется, — пожала она плечами. — По их словам, они признают законную власть либо Константина Кантизина, либо его сына…
— У него был сын? Разве Константин был женат?
Да еще и столько времени?
— Ваша Арабелла — его невеста, и она ждет ребенка…
— Не от Константина же!
— Неважно. Всегда можно найти бумаги с печатями, надежных свидетелей и всё прочее. Кроме того, юная принцесса Арабелла — последний истинный потомок династии Зордесов. Ее права на Пурпурный престол — законнее, чем у самого Константина. Он-то сын узурпатора.
— Лаура, они вам хоть не намекнули, им самим-то это зачем? Кто-то из них вступит в брак с Арабеллой и будет править за нее?
— В таком они не признаются, даже если задумали. Для нас у них другой мотив. Принц Роман Кантизин, сын покойного императора Бориса Кантизина, обесчестил и убил возлюбленную нашего графского сына. Изабеллу эта история растрогала.
— А вас? Вы в нее не поверили?
Такое ведь вполне могло быть. Если он — таков, как эвитанский Жирный Гуго. Тоже принц, кстати.
— Почему же, поверила. Но принц Роман Кантизин — тоже уже мертв. На Пурпурном троне его брат, а он ничьих возлюбленных не убивал. И даже не бесчестил. Как я поняла, любовниц Евгения Кантизина за всю его жизнь можно пересчитать по пальцам. Рук для этого хватит, ноги привлекать не понадобится. И все известны по именам — легкомысленные дамы высшего света и две известных столичных куртизанки. Ни одной девицы, ни одной служанки. Для правящей семьи и высшего света Мидантии это всё равно, что быть смиренным монахом, проводящим дни в строгом посте и благочестивых молитвах. Кроме того, почти наверняка это тогда еще принц Евгений и убил своего брата Романа. Император Борис Кантизин был в шаге от того, чтобы изменить порядок престолонаследия. Принц Евгений сверг отца и убил брата — нормальные отношения для этой семейки. Причём отца он не убил и даже, по слухам, не ослепил. Только надежно запер в крепости. Для ядовитой и жестокой Мидантии — неслыханное милосердие. Правда, прежде родителей все-таки не трогали. Самое большее — кузенов и племянников.
— Отцы бывают всякие, — вспомнил своего Витольд.
— Да, но мы этому Евгению Кантизину — не родня. Арабелла и ее ребенок — родня предыдущей династии, свергнутой его родным дядей. Да, еще император Евгений в день своего восшествия на престол развелся с законной женой и тут же выдал ее за бывшего гвардейца. А сам сочетался браком с кузиной — известной при дворе распутницей, интриганкой и отравительницей. Возможно и почти наверняка — тоже своей любовницей. Как вы думаете, Витольд, даже если наши заговорщики врут о своих мотивах — стоит ли нам сдаваться на милость подобной правящей семейке?