Вестник и Весна народов
Шрифт:
— Пока нет, там запланировано слишком много кафедр, придётся дробить еще на медицинский и педагогический.
— Вадим, а ты? — Анатолий показал чашкой с чаем на друга, — ты помогаешь мне с заводами на Урале, поможешь учить парней.
— Регалиями не вышел, — хохотнул Вадим и пояснил, — вот когда мне получать звания? Нет, конечно можно вспомнить определение хорошего бизнесмена — у него все работает, даже если он далеко, но неприятности и кризисы происходят, и кто-то должен брать ответственность.
— Это поэтому дочки видят тебя чаще чем Софью? — подколола его Варя.
— Она написала? Дожил, даже дома одни шпионы, — посмеялся
Девушки неожиданно легко нашли общий язык на почве мужей трудоголиков. Что говорить, если и отцы у них отличились в этом плане. Доктор Гааза не забывал о Варе, даже в самые занятые дни.
Анатолий положил на стол свежую газету «Messager», что значило "вестник" на французском. В данный момент языком дипломатии оставался французский, хоть Англия и продвинула республику на пьедестале, и в европейской части Османской империи и ее столице часто встречались люди разговаривающие именно на этом языке.
— Это? — спросил Вадим, забирая газету.
— Это новости, я подумал, что тебе будет интересно, что пишут эти, — пояснил Анатолий.
Вадим же рассмеялся.
— Эти? Это наша газета, ох, — он сделал вид, что утирает слезы и забрал газету, — почитаю в дороге.
Уходить Вадим не спешил, но серьёзных разговоров не вёл, когда же закончились бытовые темы, то Анатолий попросил Варю оставить их наедине.
Девушка показала язык и вместе с охраной пошла покупать выпечку на улице.
— Вадим, столько вооружённых людей. Нужно ли это?
— Ты же еще носишь револьвер в кармане? — напомнил Вадим, как Анатолия пытались похитить в Петербурге, — а здесь, вы в чужой стране.
— Да знаю, я конечно рекомендовал нашему министерству везде распространить охранников, но послушают ли они, — он тяжело вздохнул.
В сфере дипломатов еще помнили печальную историю с посольством в Персии и трагической гибелью Грибоедова.
— Как она? — Вадим задал вопрос ради которого и остался.
— Хорошо. Мой друг из Пруссии как раз передавал, что парню нашли хороших учителей, — Анатолий задумчиво снял кольцо с пальца и закрутил его как монетку, — тех, который вы выбрали с Перовским.
Пока кольцо крутилось, Анатолий рассказывал о внебрачном сыне Вадима — Иване. Анна Перовская поняла ли, почувствовала или заметила перемены в женихе и сбежала раньше, чем Вадим успел полноценно посвататься. Вот только убегала она не одна, а неся сына под сердцем.
Генерал-губернатор Оренбургской области помогал дочери жить обычной жизнью в Пруссии и защищать ребенка, пока Вадим не женился в России и его не простил император. Но сын остался и Вадим не собирался забывать о нем, пусть и не мог видеться. Если обычных людей он понимал и принимал, то детей просто любил. В них Вестник видел продолжение воли создателя, частичку себя, не с биологической точки зрения, а в том обучении, в той философии, которую Вадим мог передать ребёнку, за короткую по меркам космоса жизнь этого ребенка.
Этот цикл обязательно порождал боль неминуемой потери, одной из самых страшных ее проявлений в мире, когда родитель переживал ребенка. Создатель дал им свободу выбора, но не сказал, что с ней делать. Создатель хотел, чтобы вестники понимали человечество, насколько могли в своем урезанном, даже можно сказать ущербном, восприятии. И дело было не в том, что они не могли испытывать эмоций или чувств, нет, они могли. Могли, но потеряли.
В жизненном пути вестников обязательно наступал момент триумфа, который с силой разбивался
Погибали вестники и на заданиях. Молодые печалились по этому, старшие же все понимали и старались вовремя прийти на помощь, когда это было возможно. Но случались такие операции как эта, когда группа в силу обстоятельств почти полностью погибала. Как опытный ветеран, Вадим не печалился, сожалел об утерянных специалистах, это да. Ведь каждый из них прошел не одну операцию.
Вадим встряхнул головой, ведь он отвлёкся.
— Спасибо за помощь, — попрощался Вадим.
— Обращайся, — кивнул Анатолий, и проводил друга взглядом гадая, зачем же бог посылает такие испытания на их головы.
А Вадим знал зачем. Ведь еще до рождения человечества случайная связь нуклеиновой кислоты уже все решила за них, даровав разум. Так же, как стремление занять собой все в Великой пустоте, породило вестников.
***
После обретения независимости Греция осталась торговым партнёром России, но политически заглядывала в рот Англии и Франции, которые активнее ей помогали с обретением независимости, чем непостоянство Российских монархов. Но связь сохранилась и последние года только множилась. На юге именно греки стали основным проводником Русских товаров в Европу. В Одессе, Таганроге и Мариуполе жили обширные греческие общины, которые поддерживали связь с родиной. Только в одной Одессе в год бывало до шести сотен кораблей, Мариуполь в этом плане отставал, но не сильно. С приездом Вадима в Мариуполь, как сердце на юге империи забился новый промышленный конгломерат. Железная дорога и реки стали теми артериями, которые погнали новые товары по венам России.
Теперь же свежая кровь вырвалась за границы. У Пирейского порта помимо повелителей ветров стояли и белые бетонные корабли, заполненные пшеницей. подобные суда все чаще и чаще появлялись по всему побережью Черного моря и за его пределами, постепенно заглядывая и в Дунайские порта.
Часть кораблей во флоте не хватало, они отправились к северным берегам Африки, чтобы выгрузить часть товара в Алжире. Страна страдала от войны с Францией и местные шейхи не могли помочь народу в оккупированных городах, здесь то Вадим и предоставил помощь. Корабли с зерном, одеждой, консервами приходили в захваченные Францией порты и кормили народ. Другое дело, что Франция и Англия через давление на Осман могли регулировать поставки из Российской империи в средиземное море, но в известной степени. Анатолий жёстко отстаивал интересы империи и корпорации в Константинополе. А Османы пользовались грызней Великих держав, выбивая себе условия получше.
После Греции флот прошел через Гибралтар и вышел в Атлантику, где и объединился перед переходом. Десять повелителей ветров, три фрегата и семь клиперов неслись к Мексике.
А там росли споры. Американская армия подтянула отряд на границу и угрожала ответить на агрессию. Регулярная армия США состояла из восьми пехотных полков, четырех артиллерийских и двух драгунских. Притом, что артиллерийские скорее предпочитали воевать как пехотные все с одной батареей на полк.
Сильными сторонами США стали опытные офицеры, закалённые в боях с индейцами и иррегулярные отряды Техаса, приспособленные к местным условиям. Всего около восьми тысяч человек.