Ветер из Междуморья. Астри Масэнэсс
Шрифт:
— Она научит… — едва слышно для слуха Джая пробормотал Тидиш.
Лили, похорошевшая, ставшая похожей на благородную даму, весь вечер плакала, вспоминая те дни. Джая едва самого не прошибло на слезу — стареет?..
Вечер подходил к концу, сердцу стало по-домашнему тепло и уютно, хотелось остаться в этом доме еще одним приемным сыном, или приемным отцом… кем-нибудь, лишь бы не возвращаться в Город Семи Огней, заключивший его в свои каменные объятия, ставшие для «ветра» тюрьмой, одевший ярмо власти на его шею и оковы ответственности
Выходя из дома Аворов, провожаемый всей большой семьей, Джай обернулся, возвел руки, создал несколько крупных тарийских светильников и повелел им зависнуть над крышей, освещая жилище его друзей, рассказывая всем о том, что сам Астри Масэнэсс защищает обитателей этого дома. Глаза Тидиша засияли еще ярче, чем тарийский свет — теперь-то друзья и девушки точно поверят, что у них в гостях был Верховный.
Напоследок Джай окинул взглядом Эсина: мнется за спинами жены и детей, переступая с ноги на ногу, глаза опущены в землю, губы что-то бормочут, и Мастер Путей слышал — что:
— Когда ж уберется он, наконец?.. Не к добру… Ой, не к добру… Теперь жди беды… Говорил я — не нужно сюда ехать… Да кто ж знал, что он явится?..
Что бы это все значило? Джай удивился смыслу того, о чем бормотал бывший пьяница, но решил, что не его это дело и, помахав на прощание рукой Лили, бабушке Варе, детишкам, направился к Бонли.
Шустряка Джай встретил на пороге таверны, притом тот не выходил, а входил, успев, видимо, за прошедшее время куда-то сбегать. За плечом юноши топорщился плотно набитый вещами мешок, он поминутно озирался по сторонам, и, заметив Джая, облегченно вздохнул.
— Ну что? Пошли!
Джай вопросительно поднял бровь.
— Все, я подумал — иду с тобой… с вами… Пошли!..
— Отчего же такая спешка?
— Пока отчим не прознал, — доверительно поведал Бонли, — а то будет мне — уши такие сделает, как у Тидиша!
— Так он против?
— Против… не против… Да какая разница?.. Кто он такой! Ты ж — Верховный, Астри!.. Сам Верховный!
— Джай…
— Чего?..
— Я — Джай, а ты только что принял решение. — Джай стал серьезен, положил руку на плечо Бонли, посмотрел в глаза. — Теперь ты знаешь мое имя, и идешь туда, куда иду я.
— Джай?.. Разве не Астри Масэнэсс тебя… вас зовут?
— Теперь можно говорить «тебя». Для всех — Астри Масэнэсс, для друзей — Джай! При людях называй меня — Верховный, и на «вы». Понятно?
Бонли быстро кивнул.
— Ну так?.. Отправляемся?..
Джай, удивленный и настороженный спешкой Бонли, все же не имел намерения задерживаться здесь дольше, и призвал искрящийся туман, которой должен был перенести их обоих из теплого провинциального уюта Астриена в величественную надменную красоту Города Семи Огней.
Его взгляд, прощаясь с бывшей Каменгоркой — теперь городом, названным в честь Астри Масэнэсса, скользнул по стенам новых домов, по верхушкам черепичных крыш, по мостовой, и зацепился
— Астри Масэнэсс?.. — дрожащим голосом спрашивал Эсин — привлекшим внимание Джая человеком был именно он. Видимо, встретить здесь и сейчас Верховного он рассчитывал меньше всего.
Бонли нахмурившись, поздоровался с Авором кивком.
— Мастер Кайко дома? — Эсин взял себя в руки и обратился к Шустряку.
Бонли пожал плечами.
— Откуда мне знать?.. Я там не живу…
Эсин, затравлено зыркнув на Джая, поспешил дальше.
— Кайко твой отчим?
— Да.
— А Эсин с ним знается?
— Да.
— И давно?
— Очень давно. По-моему, они и до приезда в Астриен друг друга хорошо знали.
— А тебе, случаем, не известно, откуда у господина Авора тот уродливый шрам на шее?
Невеста
1201 год со дня основания Города Семи Огней. Столица Тарии Город Семи Огней.
1
Джай перечитал пророчество, изложенное на небольшом листе пергамента, второе за эти девять лет, и касается оно далекого, очень далекого будущего. Как мог, он упрощал слог и стиль, стараясь, чтобы его произведение выглядело бледно и не броско, и спустя много лет привлекло внимание только слишком уж дотошного Толкователя. Осталось лишь спрятать пергамент подальше в какой-нибудь толстый фолиант.
Стук в дверь отвлек его от работы, и, судя по тому, как быстро охрана впустила гостя — это был либо Адонаш, либо Скайси, либо Оелла, либо Бонли, для которых двери Джая открыты в любое время и прошение об аудиенции не требуется.
Мастер Меча нервничал. Джай слишком хорошо знал Адонаша, чтобы не заметить этого по плотно сжатым губам и заткнутому за пояс большому пальцу правой руки.
Он пригласил друга присесть, и тот молчал некоторое время, собираясь с мыслями. Джай не спрашивал, что его беспокоит, — сам расскажет.
— Джай, — произнес, наконец, Адонаш, — могло ли случиться так… что Оелла моя дочь?
Джай изумленно хмыкнул.
— Ты сам знаешь Адонаш, что при твоей любвеобильности, что угодно могло случиться. Ты желаешь, чтобы я отыскал всех твоих детей?
— У меня их много? — тревожно зыркнул из-подо лба Адонаш.
Джай расхохотался.
— Можешь ты мне точно сказать, я — отец Оеллы, или нет?!
Джай наклонился к нему:
— Ты надеешься на это… или боишься этого?
Адонаш замолчал, задумался. Ответил не сразу: