Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры
Шрифт:
– Все с самого начала. Как вы меня нашли, что вы от меня хотите и почему. И про открытку тоже. У вас есть полчаса.
Внимательный, заинтересованный взгляд собеседника заставил ее рассказать больше, чем она собиралась. Напряжение понемногу отпускало. В воздухе витал острый аромат кофе, будоражил, заставлял ее говорить быстро, немного сбивчиво, в несвойственной ей манере. В этот час кафе пустовало, никто им не мешал. И сама обстановка располагала к доверительной беседе – тяжелые шторы и мягкий свет создавали уютный полумрак в любое время дня. Магрин слушал
Инга закончила и вопросительно посмотрела на него.
– Чего вы от меня хотите? – спросил он.
И тогда Инга задала вопрос, который мучил ее все это время. Задала, а сама больше всего на свете боялась услышать ответ «нет».
– Они живы? Вы знаете?
– И да и нет, – ответил он сразу, даже не задумался.
Кристофоро Коломбо! Он что, издевается? Инга заерзала на стуле, потерла кончик носа. Она была готова к тому, чтобы подпрыгнуть от радости, и к тому, чтобы с новой силой ощутить пустоту потери, а вместо этого ее с головой накрыло болезненное разочарование.
– Они в больнице? – предположила она. – В коме, без сознания, в реанимации?
– Нет. Мне будет трудно вам объяснить. Скажем так, они там, откуда, скорее всего, никогда не вернутся.
– Но с ними все в порядке? Они не больны?
– Я думаю, они вполне здоровы. И даже неплохо проводят время, насколько это возможно. Но вы их, подчеркиваю, скорее всего, никогда больше не увидите.
– Тогда где же они? Я совсем ничего не понимаю, я так надеялась, что вы мне все объясните.
– Инга, вы когда-нибудь видели себя со стороны? – спокойно, без раздражения и упрека, сказал он. – Вы начали с того, что попытались меня обмануть. И до сих пор пытаетесь. Вы ведь не рассказали мне всего?
– Я расскажу все, если вы мне поможете.
– Ну вот видите, теперь вы уже ставите мне условия. Впрочем, даже если я хотел бы вам помочь, я все равно не смогу.
Кристофоро Коломбо! Ну почему с ним так сложно?! И что делать теперь? Умолять, угрожать, требовать, ползать на коленях? Как найти с ним точку соприкосновения? Инга гордилась тем, что могла разговорить почти любого, к каждому найти ключик, почему же теперь у нее ничего не выходит?
– Но почему? Я готова на все. Я все расскажу, я не буду ставить никаких условий, я могу работать на вас бесплатно, я готова убираться у вас в квартире!
– И все-таки вы опять ставите условия. Я не могу рассказать вам всего хотя бы потому, что вы – не скрапбукер.
Дио мио, и этот туда же!
– А если я им стану?
Магрин закрыл глаза и принялся массировать зрачки пальцами. Инге было немного легче, когда он переставал на нее смотреть. Она ерзала на стуле и лихорадочно думала, как же еще можно
– Карусель, – сказала она неожиданно для себя.
– Что?
– У меня есть открытка с каруселью. На ней написано: «Все, что с нами происходит, уже когда-то было».
Магрин усмехнулся.
– М-да, Надя меня удивляет уже в который раз.
– Вы знали мою маму?
– Я ее знаю. Пока еще могу сказать именно так, – голос стал жестче. – Знаете что, Инга? Я, пожалуй, дам вам шанс. Ради эксперимента, это будет любопытно. Только имейте в виду: у вас очень мало времени. Я думаю, еще месяц, максимум два, и вернуть их будет уже невозможно.
– Месяц – не так уж и мало, – возразила Инга.
Магрин снова уставился на нее огромными круглыми глазами. У Инги заломило левый висок.
– Я не знаю ни одного человека, который стал был скрапбукером за месяц. И даже за два.
– У меня получится.
Инга попыталась уверенно улыбнуться, но голова разламывалась, голос Магрина казался глухим, как будто она с головой накрылась одеялом.
– Вы так в себе уверены? И с чего вы начнете?
– Я сегодня иду на мастер-класс.
– Да, и там вас научат вырезать и клеить. А все остальное? Вы сможете оживить хотя бы одну открытку?
– Я надеялась, что вы мне поможете, – едва она это сказала, как сразу поняла, что это звучит глупо и беспомощно.
Магрин посмотрел на часы.
– У меня больше нет времени на вас. Я жду вас через неделю.
– Дайте хоть намек. Ради эксперимента.
Он расхохотался, глаза сузились, обнаруживая мелкие морщинки, и он впервые показался Инге симпатичным.
– Ладно. Вам нужен экстрим.
– В каком смысле?
– Вы так глубоко спрятали саму себя, что быстро помочь вам может только одно – вам нужно поставить себя на грань. Рискните, это ваш единственный шанс.
– Чем рискнуть? – не поняла Инга.
– Жизнью, конечно. А у вас что, есть что-то еще?
Инга не нашлась что ответить.
– Мне нужно уехать на несколько дней, – продолжил он. – Принесете через неделю открытку – настоящую, живую, сделанную вами лично, и я расскажу вам, где ваши родители. Даже если не сможете им помочь, то, по крайней мере, заработаете денег, чтобы вернуть долги. Настоящий V. S. скрапбукинг – это очень доходная профессия.
– Эмиль Евгеньевич! – окрикнула она его, когда он уже двинулся к выходу. – А как я вас найду?
Он вынул из портфеля черный конверт и отдал ей со словами:
– Не сумеете ей воспользоваться – ваша проблема.
Инга открыла квадратный конверт, из него выпала открытка, совершенно черная. Облака из пестрых перьев, короткая надпись: «Эмиль Магрин». Час от часу не легче! То экстрим, то вот теперь еще голову ломать над визиткой. Она посмотрела на часы: еще успеет на мастер-класс. По крайней мере ее открытки не будут выглядеть позорными.