Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры

Мартова Нелли

– Значит, самое главное, не показывать мои открытки нескольким людям сразу?

– Если бы все было так просто… – вздохнула Надежда Петровна. – Балансировать на грани так же трудно, как ходить по настоящему канату. Во-первых, нужно знать Кодекс…

– Что за Кодекс, о котором мне все твердят? – перебила ее Софья.

– Я покажу тебе его в следующий раз. Запомни самое главное – «Не навреди намеренно» и «Не увлекайся». «Не увлекайся», в том числе, означает, что нельзя быть в Меркабуре слишком долго, особенно начинающим. Иначе можно никогда не вернуться.

– А

во-вторых? Кроме Кодекса?

– А во-вторых, чтобы держать равновесие, надо учиться на практике, это почти как учиться плавать, но нужен «тренер», и поэтому у каждого скрапбукера есть альбом, а в альбоме – хранители. Софья, у нас совсем мало времени осталось.

Софья поежилась. Ветер крепчал, волны с шипением набегали на берег. Она и не заметила, как исчезли чайки, как притихла шарманка, которую теперь с трудом можно было расслышать.

– А что еще он умеет, этот Меркабур? Значит, открытки могут не только вскрывать чужие чувства?

Оба ее собеседника рассмеялись, потом Надежда Петровна сказала:

– Они могут все. Все, с чем ты можешь справиться сама. У нас еще есть пара минут, – она кричала, ветер заглушал слова. – Спроси, что бы ты хотела узнать больше всего?

– Когда я увижу вас снова?

– В одну и ту же страничку нельзя вернуться. Если позволит Меркабур, то послезавтра можешь попробовать сделать еще одну, новую.

– Он может не позволить?

– Ты еще совсем неопытная, у тебя может не получиться. Спроси не об этом, спроси о важном.

– А по-настоящему? Мы можем встретиться там, в реальном мире?

Надежда Петровна нахмурилась, Софье показалось, что она разглядела на ее щеке слезу, а может быть, это была просто капля дождя.

– Девочка моя, милая. Нас нет там, в реале. Мы только здесь, и только Меркабур знает, когда мы снова увидимся. У тебя пошла последняя минута.

Море разбушевалось, обдавало мелкой соленой пылью, в гроздьях тяжелых туч мелькали ослепительные росчерки молний. Что спросить? Миллион вопросов роился в голове, один сплошной клубок разноцветных ниток, за какую из них потянуть, какой найти ответ?

Иннокентий Семенович склонился к Надежде Петровне, спросил что-то. Она замотала в ответ головой и выкрикнула:

– Нельзя! Не получится!

Софья уловила их разговор лишь краем сознания, мучительно перебирая вопросы. Почему надо опасаться Магрина? Почему Надежда Петровна тогда, много лет назад, хотела избавиться от ножниц? Почему именно она оказалась в ее альбоме? Как сделать так, чтобы открытки всегда работали именно так, как она задумала? Как научиться управлять этим Меркабуром? Один вопрос перетекал в другой с сумасшедшей скоростью, но Софья чувствовала – это все не то, не это ее мучает. Если бы только можно было сейчас переменить всю свою жизнь! Заполнить ее любимым делом, посвятить ему всю себя. Теперь-то она понимала, почему ее с детства тянуло к ножницам и бумаге. Она скрапбукер!

– Открытками можно заработать на жизнь? – спросила она.

– Можно, и на весьма достойную жизнь, – ответила Надежда Петровна. – Но тут есть много нюансов, это долгий разговор.

Значит,

на это можно жить! Значит, это профессия! Даже представить себе невозможно, как это будет здорово – настоящая любимая работа и никаких скучных офисов. Можно будет снять квартиру, переехать, устроить мастерскую и каждый новый день встречать только с радостью. Но никаких переворотов в ее жизни быть не может, пока ее постоянно контролирует отец. Открытки на самом деле могут все?

– Я могу сделать такую открытку, чтобы отец перестал вмешиваться в мою жизнь?

– Нет.

– Но почему? – Софья сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. – Вы же сами сказали: открытки могут все!

– Слишком рискованно! Кодекс скрапбукера предупреждает! Результат непредсказуем! Может стать только хуже! – отрывисто произносила Надежда Петровна, перекрикивая ветер.

– Но почему? – удивилась Софья.

Надежда Петровна притянула ее к себе и громко сказала в самое ухо:

– Нельзя делать открытки для близких тебе людей. Ими нельзя управлять вот так, понимаешь?

Ветер на мгновение замер, волны притихли. В самой глубине туч росло напряжение, готовое вот-вот прорваться. Чем темнее становилось, тем ярче светились ладони Надежды Петровны, даже смотреть на них было больно.

– Но он… – Софья никак не могла подобрать нужные слова. – Я не хочу, чтобы он был мне близким! Я не выбирала его!

– Неважно. Он твой отец.

Нет, это ужасно обидно, это просто невозможно, не может такого быть! Для чего нужен этот волшебный поток, если он не может помочь ей решить самый больной вопрос ее жизни?! Видимо, на ее лице можно было прочесть ее мысли, потому что Надежда Петровна тяжело вздохнула и сказала:

– Эту проблему можно решить по-другому.

– Как?

– Ты можешь заказать такую открытку у другого скрапбукера.

Над морем, у самого горизонта закрутился маленький смерч, помчался к берегу.

– Только есть одно «но»!

– Что? – Софья пыталась перекричать ветер.

– Есть одно «но»! Вряд ли кто-то согласится сделать это за деньги, да и я не посоветую.

– Тогда за что?

– Обмен! Сделай для них то, чего они сами не могут сделать для себя. Ты пока не ахти какой скрапбукер, но, если сошлешься на мою помощь, возможно, кто-то откликнется.

– Но почему не за деньги? – удивилась Софья.

Ветер снова ненадолго стих, и Надежда Петровна успела объяснить:

– Это давняя традиция. Не все задумываются, откуда она появилась, но большинство чувствует, что так и должно быть. Знаешь, откуда появился обычай чокаться?

– Слышала что-то, но сейчас не припоминаю, – поморщилась Софья.

– Раньше люди чокались, чтобы вино расплескалось по соседним бокалам. Каждый боялся быть отравленным. Скрапбукеры, как никто другой, знают, на что способны открытки. Обмен – своего рода взаимная гарантия, чаще от халтуры и мелких шуток, но иногда и от кое-чего посерьезнее. Конечно, без особой нужды скрапбукеры вообще стараются обходиться своими силами. Кроме случаев, о которых предупреждает Кодекс.