Ветер с океана
Шрифт:
— Десять лет разницы — вот что вас останавливает!
— Да, и это, но не это главное. Будь вы на тридцать лет старше или больной, никому не нужный… Нет, вы поймите, Миша! Дело не в замужестве. Своего счастья нет, а ворованного не надо. Сестрой, другом могла бы вам быть, но не женой и не любовницей. Вы меня облагодетельствовать собираетесь, а я благодетелей не терплю.
Все, что она говорила, чудовищно противоречило тому, что он думал в море о ней и о себе. Разговор у обоих шел об одном и том же, но как бы на разных языках. Она не понимала, с чем он пришел, он не мог понять, чего ей надо от него. И хоть не произошло того, чего он больше
Он встал. Она, замолчав, тоже поднялась. Она вдруг сильно побледнела. И по тому, как изменилось ее лицо, он какой-то как бы посторонней и смутной, пришедшей как бы издалека мыслью, понял, что ее что-то испугало в нем самом. Думать о том, что это такое, он не мог. Ничто не имело значения в сравнении с тем, что чистосердечное его признание не нашло отклика, какого он ожидал. Он молча повернулся и пошел к двери. Она схватила его за руку.
— Постой! Что с тобой? Что ты надумал?
Он вырвал руку и, ничего не ответив, вышел из комнаты.
7
На улице моросило, дуло с моря. Нежданно нагрянувшая оттепель все усиливалась. Миша вышел к реке. Земляную набережную недавно начали одевать в бетон, на берег навезли блоков. Миша привалился спиной к груде цементных плит. Он все возвращался мыслью к разговору с Анной Игнатьевной. Его все сильней одолевали недоумение и печаль. Как получилось, что она не разобралась, с какой чистой душой он пришел? Почему она не поверила ему?
По темной набережной нетвердо двигался человек. Миша издали узнал Тимофея. Меньше всего сейчас надо было встречать Тимофея! Мише захотелось сделать что-нибудь такое, чтобы Тимофею стало больно: все странности Анны Игнатьевны находили объяснение в этом человеке, что бы он сам не твердил о себе и о ней. Миша неприязненно следил за медленно приближающимся Тимофеем. Тимофей остановился.
— Миша, ты? И один? Или ждешь кого?
— Жду, пока ты уйдешь. Набрался, так вались спать.
— Точно, выпил, — виновато сказал Тимофей. — Сорок дней сегодня, как погиб Сережка… Такой же человек был, такой человек! А ты…. Миша!.. Я же для тебя — все, жизни не пожалею, прикажи! Все знают, как их спасали, себя не щадили, спасали, а Сережку — судьба не вышла, не сумели… Самый ты мне теперь дорогой, Миша! Это я тебе — как на духу!
Он присел рядом с Мишей. В голосе Тимофея прорывались слезы, он всхлипнул. Миша сказал, силясь сохранить неприязнь, которая стала таять от слов Тимофея:
— Не на духу, а на дождю! Погодка не для признаний. И не для прогулок. Снова повторяю — иди-ка спать!
Тимофей махнул рукой.
— Какая разница, Миша, дождь или солнце? Последние дни хожу на земле, всякая погода приятна.
Миша, повернувшись, с удивлением посмотрел на Тимофея. Тот вытирал ладонью слезы.
— Как тебя понимать?
— Сережкино завещание выполняю. Век себе не простил бы, если бы пренебрег… Последние его слова: «Готовься, Тимоха, вернусь, возьму в море». Сегодня отнес документы в отдел
Миша воскликнул, пораженный:
— Да ты же смерть боишься воды!
— Боюсь, — скорбно подтвердил Тимофей. — А что делать? Нет мне больше жизни на берегу!
Миша с минуту колебался, прежде чем задал новый вопрос:
— И все из-за того, что Сергей Севастьянович велел тебе стать рыбаком? Это ли вся причина?
— Ты же знаешь, Миша, — грустно сказал Тимофей. — Что говорить? Не вышла моя задумка насчет Анны Игнатьевны!
— Хотел мужем ей стать?
— Хотел, хотел… Мало ли что хотелось! Ты не подумай, Миша, я не упрекаю! И мысли такой нет — тебя винить! Сам понимаю — недостойный я этой женщины. Ну, а все же… Могло и по-другому стать, кабы она в тебя не влюбилась.
— Влюбилась! — горько сказал Миша. — Откуда ты вбил себе в башку, что влюбилась? Навоображал себе невесть чего! Придумываешь все!
Тимофей покачал головой.
— Нет, Миша, не придумываю. Другая она стала, как познакомилась с тобой. И раньше у меня надежды — не очень чтобы… А нынче — никаких! Да и не стараюсь… Она переезжает, больше соседями не будем. В хорошем доме станет жить, не в развалке, охранять ее с Варькой от всякого происшествия не нужно. А ты… если понимаешь, какой она человек… В общем, надо уходить подальше.
Он снова провел рукой по лицу — стирал то ли капли дождя, то ли слезы.
Миша молча смотрел на него и колебался, говорить ли о том, что он был недавно у Анны Игнатьевны и какой произошел разговор. Тимофей был соперник, Миша долго приучал себя к этой мысли. Соперников ненавидят, им грозят, чтобы заставить их убираться подобру-поздорову, так повелось издавна, Миша всегда думал о себе, что только так и обойдется с соперником, если тот у него появится. А сейчас, выслушивая признания Тимофея, он не чувствовал ни гнева, что они влюбились в одну женщину, ни желания причинить Тимофею зло. Такое чувство налетело кратковременно, когда Миша увидел, как Тимофей приближается, теперь от него не осталось и следа. Зато была жалость к нему, печаль, что так все неудачно складывается у обоих, и еще одно чувство, до того неожиданное, что еще минуту назад Миша не поверил бы, что оно возможно: желание признаться в своей неудаче с такой же искренностью, с какой признавался в своих горестях сам Тимофей.
И Миша сказал, стараясь говорить спокойно:
— Не теряй надежды. Не все для тебя потеряно. Сейчас я был у Анны… Разрыв окончательный.
Мише казалось, что Тимофей обрадуется такой вести. Но Тимофей испугался.
— Миша, побойся бога! Какой может быть у вас разрыв? Или сказал ей что нехорошее?
— Не знаю уж, хорошее или плохое, — угрюмо ответил Миша. — Просил стать моей женой. А она отказала наотрез.
— Рассердилась, что ли? Может, ты как-нибудь не так?.. Миша нетерпеливо возразил:
— Все было как надо, не придумывай себе опять всякого!.. Чин-чином, — люблю, всю жизнь буду любить, одна ты у меня на душе… Разве на такие слова можно сердиться?
— И она отказалась?
— Один был ответ: нет и нет! Что было делать? Я ушел. Вот под дождиком прохлаждаюсь.
Тимофей старался в темноте разглядеть лицо Миши.
— И чем объясняешь ее отказ? Миша ответил не сразу:
— Думаю… Разница лет — одно объяснение. В общем, не пара, так она считает. А отсюда вывод — ты ей в пару подходишь. Не стар и не молод. Ее годков или постарше?