Видессос осажден

Тертлдав Гарри

Багдасарес сказал: "Документ действительно встречает полное одобрение. тогда?"

"О, да", - ответил Абивард. "Это послужит во всех отношениях".

Бозорг сказал: "Это лучшая подделка, которую я когда-либо видел". Багдасарес снова приосанился. Макуранский маг продолжил: "Это заставит меня взглянуть на новые методы, это действительно заставит, ибо ничто из того, с чем я сейчас знаком, не могло бы создать такую тонкую связь между двумя документами. Соединение нового пергамента со

старым тоже неплохо, но я знаю, что смогу с этим сравниться ".

Багдасарес ощетинился, оскорбленный мыслью, что любой другой маг уверен, что может сравниться с ним в чем угодно. Маниакес спрятал улыбку. Когда он впервые встретился с Багдасаресом в начале восстания против Генесия, маг-васпураканец был подмастерьем в Опсикионе и, хотя гордился своим мастерством, не считал его выдающимся.

С тех пор он прошел долгий путь. Как и Маниакес. Восстание с Автократором позволило -иногда заставляло - Багдасаресу иметь дело с колдовством более изощренным, чем то, которое он увидел бы, останься он в Опсикионе. Это также позволило ему в значительной степени отказаться от Альвиноса, звучащего по-видессиански имени, которое он тогда имел привычку использовать. Теперь он действительно был колдуном, не хуже любого другого в мире - и прекрасно осознавал это.

Маниакес протрезвел. Ему было достаточно легко распознать слепую зону Багдасареса. Что с его собственной? Он заметил свою привычку двигаться слишком быстро и слишком решительно в том направлении, в котором хотел. Но если бы он не замечал своих собственных слабостей, кто бы рассказал ему о них? В конце концов, он был Автократором. И как он мог надеяться заметить свои собственные слепые пятна, если он был слеп к ним?

Погруженный в эти бесполезные грезы, он понял, что пропустил что-то, сказанное Абивардом. "Прошу прощения?"

"Ты там о чем-то напряженно думал", - с улыбкой заметил Абивард. "Я мог бы сказать. Я сказал, что хочу увидеть выражение лица Ромезана, когда он посмотрит на это письмо ".

"Это будет интересно", - согласился Маниакес. "Другая вещь, которая будет ... интересной, это выражения на лицах всех других офицеров, которых вы добавили в список". Его внимание внезапно обострилось. "Ты случайно не вписал туда имя Тзикаса?"

"Имя Тзикаса есть в вашем списке, ваше величество, и Бог свидетель, он есть в моем списке, но он никогда, никогда не был бы в списке Шарбараза, поэтому я вычеркнул его", - сказал Абивард с искренним сожалением в голосе. "Шарбараз доверяет ему, помни".

"Вы могли бы рассказать эту историю как шутку в каждой таверне Империи Видессос, и каждый раз вам бы смеялись", - сказал Маниакес. "Я скажу вам вот что: сама мысль о том, что кто-то мог доверять Чикасу, кажется мне довольно забавной".

"И для меня", - сказал Абивард. "Но, каким-то странным образом, это имеет смысл. Как я уже говорил, Шарбараз - единственный человек во всем мире, которого Тикас не может надеяться свергнуть.

Любой, кто ниже Шарбараза - я, например, - безусловно. Но не Царь Царей. Кроме того, Чикас знал, или утверждал, что знал, что-то, что дало бы нам больше шансов захватить город Видесс."

"Он действительно что-то знал", - сказал Маниакес. "Я даже могу сказать тебе, что это было". Он сделал это, закончив: "Неважно, что ты знаешь, потому что туннель к настоящему времени засыпан".

"Это действительно похоже на Ликиния - создать такую вещь". Сказал Абивард. "Если бы Ликиний когда-нибудь рассказал мне об этом, я бы использовал это против тебя - и тогда, когда Тикас больше не будет мне полезен ..." Он снова улыбнулся, на этот раз так цинично, как мог бы сделать любой видессианин.

"Что мы должны сделать дальше, - сказал Маниакес, - так это доставить сюда ромезан как можно быстрее. Одна из вещей, которую мы не знаем, это сколько копий этого письма Шарбараз отправил ему. Если подлинная версия попадет к нему в руки до того, как он увидит это ... "

"Жизнь становится трудной", - сказал Абивард. "Все эти годы назад, когда мы с Шарбаразом приехали в Видессос, я задавался вопросом, не отправляемся ли мы в изгнание. Если ромезан увидит подлинное письмо, я прекрасно буду знать, что это так." Его лицо омрачилось. "И все мои дети находятся на дальней стороне переправы для скота".

"Мы позаботимся об этом", - сказал Маниакес.

Исокасий поднялся из своей прострации и сказал: "Ваше величество, ромезанцы не перейдут на эту сторону переправы для скота. Я просил его всеми возможными способами, которые только мог придумать, и он наотрез отказался это делать ".

Маниакес в смятении уставился на своего посланца. "Что ты имеешь в виду, говоря, что он этого не сделает? Он сказал тебе почему? Дело в том, что он нам не доверяет?"

"Ваше величество, это именно то, что есть", - ответил Исокасий. "Он сказал, что, насколько он был обеспокоен, мы были просто шайкой подлых, скользких видессиан, пытающихся отделить макуранскую полевую армию от ее генералов. Сказал, что ему не нравятся шансы на то, что он вернется в Кросс целым и невредимым, и поэтому он останется там, где он был ".

"Вместе с ним на лед!" - воскликнул Маниакес. "Это не я плохо обращаюсь с посланцами с другой стороны - это Шарбараз".

Абивард кашлянул. "Ваше величество, с тех пор как мы вошли в Империю Видессос, я убедился, что макуранцы бывают двух видов. Некоторые из нас, как я - и как Рошнани больше, чем я, - достаточно полюбили ваши методы, чтобы подражать некоторым из них. Остальные из нас, однако, сохраняют все наши старые идеи и цепляются за них сильнее, чем когда-либо, чтобы нам не пришлось смотреть на что-то другое. Ромезан во второй группе. Он относится к этому спокойнее, чем многие другие офицеры, которые думают подобным образом, но он один из них ".