Видессос осажден
Шрифт:
"Я не собираюсь тут же выхватывать свой меч и отрезать от тебя куски, если ты это имеешь в виду", - ответил Ромезан. "Если это правда, Шарбараз перешел грань дозволенного". Его взгляд обострился, как будто верхом на лошади он заметил новую цель для своего копья. " Это правда, или это какая-то хитроумная подделка, состряпанная видессианцами?"
Он говорил, не обращая внимания на Маниакеса, который стоял всего в паре футов от него. Маниакесу лучше удавалось сохранять невозмутимость, чем макуранцу. За этой тишиной он смеялся. Единственным верным ответом на вопрос Ромезана было и то, и другое;
"Это реально", - сказал Абивард, играя роль, которая пошла на пользу Видессосу, потому что это пошло на пользу и ему. "Мои маги показали, что это так - вот почему я призвал их на эту сторону Переправы для скота".
"Я услышу то же самое от них", - сказал Ромезан.
Маниакес кивнул Камеасу. Поклонившись Ромезану, вестиарий выскользнул из зала аудиенций. Вскоре он вернулся с Пантелесом и Бозоргом. Снова поклонившись, он сказал: "Вот они, достопочтенный господин".
Обращаясь к Абиварду, Ромезан сказал: "Это верно, ты привел с собой своего ручного видессианца, не так ли?" Он отпустил Пантелеса взмахом руки. "Продолжай, сиррах; то, что ты хочешь сказать, меня совершенно не интересует, потому что ты скажешь все, что захочет от тебя твой хозяин".
"Это не так", - с достоинством ответил видессианский маг.
Поскольку Маниакес прекрасно знал, что это так, он не был удивлен, обнаружив, что Ромезан тоже знал. Макуранский генерал сказал: "Продолжай, я тебе говорю", и Пантел волей-неволей ушел. Ромезан обратил свое внимание на Бозорга. "Ты действительно хочешь сказать мне, что Шарбараз был настолько глуп?"
Макуранский маг кивнул. "Можешь ли ты считать мудрым любого человека, который предательски попытается спровоцировать смерть своего лучшего маршала?" Он ничего не сказал о гибели всех других офицеров, чьи имена были указаны в письме Царя Царей. Маниакес отметил это упущение. Ему оставалось надеяться, что Ромезан этого не сделает.
"Он действительно отдал этот приказ?" Голос Ромезана звучал задумчиво и, если Маниакес не понял его неправильно, печально.
Бозорг кивнул. "Он сделал. Моя магия - а также магия Пантелеса - подтвердила это". То, что сказал волшебник, было правдой, как он и обещал, так и будет. Чего он не сказал и не сказал бы, если бы его специально не спросили…
Без сомнения, намереваясь удержать Ромезана от вопросов, на которые Бозорг мог ответить правдиво, Абивард сказал: "Ты все еще не ответил на вопрос, который я задал тебе, когда впервые показал тебе это. Что ты планируешь с этим делать?"
"Если я сделаю так, как приказал мне Царь Царей, вся эта армия отправится прямиком в Пустоту", - заметил Ромезан, и Абивард кивнул. "Но если я не сделаю так, как приказал мне Царь Царей", - продолжал Ромезан, - "это само по себе превращает меня в предателя, а значит, какой-нибудь другой офицер ..."
"Тзикас", - перебил Абивард. Судя по тому, как он это сказал, он не ожидал, что ромезанцам понравится Тзикас. Маниакес задумался, любит ли Тикас кого-нибудь в цивилизованном мире, кроме Тикаса.
"Какой-нибудь
"Я не планировал..." Абивард замолчал. Логические последствия пребывания в подобной ситуации обрушились на него. Если бы он остался верен Шарбаразу, он подставил бы свою шею под плаху. Кроме того, восстание стало более привлекательным выбором.
Маниакес предложил альтернативу, которую он предлагал раньше: "Если ты не хочешь быть Царем царей от своего имени, все еще есть твой маленький племянник, которого нужно защищать".
Все еще стоя на четвереньках, Ромезан по-волчьи расхохотался, эффект усилила его поза. "Я слышал много историй о мужчинах, которые бунтуют во имя младенцев", - сказал он. "Может быть, я слышал историю, в которой ребенок жил и стал править, когда вырос. Может быть, я тоже не слышал".
"Я не обязан решать это сразу", - ответил Абивард. "Важно то, что я восстаю против Шарбараза, Царя Царей, - и ты тоже". Он наклонился и похлопал ромезанца по плечу. "Вставай".
Ромезан поднялся, в его глазах все еще был тот волчий взгляд. "Завтра в это время вся полевая армия с оружием в руках выступит против Шарбараза. Мы отправимся обратно в Машиз, вышвырнем его вон, избавимся от него, посадим тебя на трон и..." На этом его видение будущего закончилось. "И тогда все будет хорошо", - закончил он.
Абивард действительно смотрел дальше вперед, чем благородный представитель Семи Кланов. Он взглянул в сторону Маниакеса. "Это ... не думаю, что все будет так просто", - сказал он.
"Нет, это не так", - согласился Маниакес. Он надеялся и планировал подобный момент с тех пор, как стал автократором видессиан. Он также провел большой отрезок времени, задаваясь вопросом, наступит ли это когда-нибудь. Он обратился не к Абиварду, а к Ромезану: "Что ты предлагаешь делать со своими гарнизонами в западных землях, пока полевая армия выступает против Шарбараза?"
"Оставь их там", - сразу же ответил Ромезан. "Почему бы и нет? Мы вернемся в следующем году, и..." Трудность, которую Абивард сразу увидел, теперь стала очевидной и для него. Он посмотрел на Маниакеса без особой теплоты. "О. Если мы уйдем, вы начнете отбирать эти города обратно".
Автократор покачал головой. "Нет, я не сделаю ничего подобного", - ответил он. Ромезан уставился на него с гневным подозрением. Даже Абивард выглядел удивленным. Он не винил их. Освобождение городов в западных землях после вывода макуранских полевых сил было его первым планом. Однако вместо того, чтобы использовать это, он сказал: "Если вы оставите гарнизоны позади, я сожгу все перед полевой армией и нападу на нее при первом удобном случае".