Видессос осажден

Тертлдав Гарри

Халога пожал плечами, явно выбрасывая этот вопрос из головы. Маниакес беспокоился об этом и переживал всю обратную дорогу до императорской резиденции. Он предположил, что там и он, и его гвардеец были верны созданным ими картинам своего мира. Но кто из них был прав? И как ты мог судить? Он не знал.

Видессианские солдаты начали высаживаться с торговых судов на пляжи неподалеку. Моряки начали уговаривать лошадей покинуть баржи и корабли, на борт которых они незадолго до этого уговорили животных сесть. Им было трудно запрячь лошадей; им было трудно их снять. Проклятия,

некоторые горячие, как железо в кузнечном горне, но более смиренные, взмыли в утреннее небо.

Невдалеке в ожидании стоял отряд макуранской тяжелой кавалерии, наблюдая. Когда Маниакес с Лисией под руку и Регириосом за спиной спустился по сходням с "Обновления " на песчаную почву западных земель, макуранцы приветственно вскинули свои копья.

Гориос тихонько присвистнул. "Вот мы и приземлились в западных землях под наблюдением бойлерных", - сказал он с медленным удивлением.

"Я никогда не думал, что это будет так", - согласился Маниакес.

"Нет", - сказала Лисия. "В противном случае ты заставил бы меня оставаться в Обновлении , пока ты не отбросишь их с того места, где приземлился".

Это была обида? Вероятно, подумал Маниакес. Он взглянул на выпирающий живот своей жены. "Ты был бы сейчас не в лучшей форме, если бы не стрелял из лука или метал дротики с лошади", - заметил он.

"Полагаю, что нет", - признала Лисия. Тоном, предполагающим, что она пыталась быть справедливой, она продолжила: "Ты используешь такого рода оправдания реже, чем наседки, из всего, что я видела и слышала. Ты не оставляешь меня, когда отправляешься в поход ".

"Я никогда не хотел оставлять тебя позади, отправляясь в поход", - ответил он.

Единственный макуранец в полном вооружении выехал навстречу видессианцам. Все, что Маниакес мог видеть из его плоти, были ладони его рук, его глаза и небольшая полоска лба над этими глазами. Железо и кожа покрывали все его тело, от перчаток, закрывающих пальцы, до кольчужной вуали, защищающей большую часть лица.

Подойдя к Маниакесу, он заговорил на своем родном языке: "Ваше величество, вы знаете, что предатель Тикас бежал из нашего лагеря в сопровождении двух других, которых он подговорил к измене".

"Да, я знаю это", - ответил Маниакес. Доносящийся из-за металлической завесы голос макуранца тоже приобрел железные нотки. Слышать его слова, не видя его губ, приводило в замешательство; это было почти так, как если бы он был развоплощен и оживлен с помощью колдовских искусств. Но все это меркло перед возможным смыслом его послания. "Я знаю это", - повторил Маниакес. "Ты хочешь сказать мне, что поймал сына шлюхи?"

"Нет, ваше величество. Но один из патрулей, высланных Абивардом, царем царей, да продлятся его дни и увеличится его королевство - "Хотя Абивард еще не претендовал на королевский титул Макуранера, этот солдат делал это за него. "... убил своего сообщника. Негодяй теперь стоит перед Богом для отправки в Пустоту". "Это хорошие новости, хотя и не такие хорошие, как я надеялся", - сказал Маниакес.

"Подожди", -

вмешался Гориос. "Этот патруль поймал только одного из тех, кто отправился на запад с Тикасом?" "Именно так, повелитель", - ответил макуранский посланец. Маниакес понял важность происходящего так же легко, как и его двоюродный брат. "Они разделились, чтобы вашим людям было труднее поймать их, - сказал он, - и чтобы им было легче передать сообщение в Шарбараз. Это нехорошо". У Тикаса был способ сделать свою жизнь - и, очевидно, жизнь Абиварда тоже - трудной.

"Абивард судит об этом так же", - сказал макуранец. "По его мнению, он сочтет, что навсегда избавился от Чикаса, когда увидит голову предателя на шесте - при условии, что она не ответит, когда он заговорит".

"Мм, да", - сказал Маниакес. "Если кто-то и мог это провернуть, то именно Тикас. Ваша задача в любом случае одна и та же: независимо от того, доберется Тзикас до Машиза раньше вас или нет, вам все равно придется победить Шарбараз ".

"Это тоже правда, ваше величество", - согласился посланник. "Но я могу переплыть Тутуб голым, или я могу переплыть его, или попытаться переплыть его, в моем корсете здесь. Легче переплыть его голышом, так как застать Шарбараз врасплох также проще ".

Теперь Маниакес кивнул, признавая правоту. "Тогда, чем быстрее будет действовать Абивард, тем больше у него шансов сделать это".

"И снова я думаю, что ты говоришь правду", - сказал макуранец. "Большая часть его армии уже направилась на запад". Он махнул в ответ своим товарищам. "Мы - почетный караул для ваших людей, и силовой коврик может причинить вам вред, если вы пойдете против заключенного вами соглашения. В конце концов, вы видессиане".

"Мы ваши товарищи в этом, поскольку это работает на наше благо так же, как и на ваше", - сказал Маниакес.

Макуранец кивнул; это была логика, которую он мог понять. "И мы твои товарищи. Знай, товарищ, что мы всегда будем следить за тобой, чтобы убедиться, что мы остаемся друзьями и ты не пытаешься занять положение, при котором сможешь причинить нам вред ".

Маниакес улыбнулся ему, не слишком любезно. "Даже после того, как ты изгнал наши армии из западных земель, мы всегда наблюдали за тобой. Мы будем продолжать это делать. И передай Абиварду от моего имени, что я не тот, кто причинил ему вред, и я не тот, кто намеревается причинить ему вред ".

"Я передам твои слова в том виде, в каком ты их произносишь". Макуранец поскакал обратно к ожидавшим его силам тяжелой кавалерии.

Лисия вздохнула. "Я бы хотела, чтобы мы научились доверять друг другу".

"Сейчас мы продвинулись дальше, чем когда-либо прежде", - ответил Маниакес. "Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что мы продвинулись настолько далеко, насколько это было возможно. Абивард может присматривать за мной, я буду присматривать за ним, и, возможно, мы сможем продлить мирное существование двух поколений вместо одного. В любом случае, на это стоит надеяться ". В подтверждение этой надежды он нарисовал солнечный круг над своим сердцем.