Викториада
Шрифт:
Я поковырялся в сумке и достал одну, ту, которую с большими приключениями вытащил из водителя и протянул парню. Забрал из рук спасителя бутылку и снова приложился к горлышку. Пил жадно, словно сейчас польется из ушей.
– Я эту не считала. Еще две потратила… на двух ходунов, которые за тобой кинулись. Так что еще две.
– Показав демонстративно два пальца, мой спаситель мило улыбнулся, словно только что кинул меня на круглую сумму.
На этой милой ироничной улыбке я и переполнился. Вода потекла через нос, вызвав приступ кашля. До меня только что
– Считала?.. Потратила?.., - я пытался унять кашель.
– Так ты девчонка?
Она обиженно вскочила, подхватив свой арбалет.
– Для кого-то девчонка, но не для тебя. Для тебя, псих, я - Екатерина Сергеевна, которая, между прочим, спасла твой зад от мертвяков.
– Она гневно посмотрела на меня сверху вниз.
– Две стрелы!
– Сказала, как отрезала. Как приговор вынесла на суде. Словно я буду должен на ней жениться, причём, два раза, показав два пальца, больше напоминающие знак «Виктория», а не стрелы.
– Так я не отказываюсь.
– Я тяжело поднялся и встал рядом с ней. Ноги тряслись от пережитого напряжения и чрезмерного волнения. Екатерина Сергеевна едва доставала мне до плеча. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Моя покорность в отработке двух стрел смягчил ее взгляд.
«А девчонка ничего так… Глазастая. Конечно, приодеть, поднакрасить…». Мой оценивающий взгляд бесцеремонно был погашен легким ударом приклада по лбу.
– Э-э-э, доминирующий самец, слюни подбери, а то я не постесняюсь и третью стрелу потратить.
– Екатерина Сергеевна, демонстративно вставила принесенную мною стрелу в желоб арбалета.
– Откуда ты взялся такой?
– Долго рассказывать.
– А я не тороплюсь. Все равно, пока эти ходуны обратно в центр не уберутся, мы никуда отсюда не сдвинемся.
Я пугливо обернулся на шоссе, откуда так торопливо, совсем недавно убегал. С чего начать? Да и поймет ли девчонка, если я сам толком не понимаю, как это произошло. И я начал… сначала начал… с будильника. К моменту, когда я дошел до троллейбуса, Катя уже рыдала от смеха. Я ничего веселого в своем рассказе не находил, да и в том, что со мной произошло грустного, да и страшного было намного больше. Короче, я очередной раз обиделся и замолчал.
Катя, просмеявшись, посмотрела на меня с недоверием, сочувствием и некоторым уважением. Попасть в незнакомый опасный мир и выжить - это надо иметь просто потрясающее везенье.
– Ладно, я почти поверила в твою сумасшедшую историю. Хотя, почему у психа должна быть другая история.
– Я не псих, меня Виктор зовут… Между прочим, - я окончательно обиделся. «Не такая уж она и красавица. Тощая и хамка. Только глаза ничего, но когда она так ржет… надо мной… то и глаза мерзкие».
– Виктор?.. Вик-тор…Виктр…- Она посмаковала имя. – Не, Псих, тебе больше подходит.
Я не стал спорить с обладательницей заряженного арбалета. В конце концов, мне все равно, как меня будет звать грязная девчонка из другого мира.
– И куда я попал?
– В каком смысле?
– Где я?
– Стоишь
– Почему убьет?
– Потому что нельзя днем в городе. Потому что мертвяки собираются в стаи и… - Она сделала глаза, будто ее кто укусил за задницу.
– Как ты можешь этого не знать?
Я пожал плечами.
– Не знаю. Наверное, потому, что я не отсюда.
– Я наклонился и поднял свой дротик. Открытая сумка лежала в двух шагах. Опираясь на посох, (снова разболелось колено) я с трудом сделал эту пару шагов и поднял сумку.
– Приятно было познакомиться, Катя. И… спасибо, что спасла.
Я развернулся к ней спиной и медленно похромал в сторону проспекта. «Сейчас она испугается, что я уйду, и закричит… Постой… Родной… Дорогой… Милый…». Тут вариации у меня были множественные.
– Псих, постой, куда ты собрался?
«Какие бабы все предсказуемые».
– Ты, что забыл, что мне две стрелы должен? И своей «спасибой» ты тут не отделаешься!
«Ну, не совсем, то, что я ожидал, но все-таки».
Она бесшумно подбежала ко мне и заглянула снизу вверх мне в лицо.
– Во-первых, Псих, идти еще рано, обратный проход только начался. Во-вторых, куда ты без меня пойдешь - не дальше того троллейбуса. Ну, и в-третьих, раз ты пришелец, ты должен меня слушаться.
Аргументы ее были более чем убедительны. Я снял с плеча сумку и, бросив ее на землю, уселся рядом. Екатерина устроилась напротив, положив арбалет возле своих ног.
– И сколько еще ждать?
Она пожала плечами, хотя этот жест в мешковатой куртке скорее угадывался.
– Час, наверное.
– А что такое проходы?
Она посмотрела на меня как на неразумного ребенка, который спрашивает прописную истину. Но потом в ее взгляде прочиталось: «Ну, что с Психа взять», начала свой рассказ.
– Я не помню, когда это началось. Еще маленькая была. Отец говорит уже лет десять прошло. Люди начали болеть. Много умерло. Вначале их хоронили, пытались лечить, а потом умирать стало столько, что хоронить стало некому. Живых осталось очень мало, и мы переселились на окраину в воинскую часть. Там, где мой папа работал. Я сколько себя помню, живу в этом объекте. Город опустел. Вначале мы ходили в город за припасами, никто нам не мешал. Но потом, отец говорит, приблизительно через неделю, мы стали встречать ходунов, мертвяков или зомбаков. По-разному их зовём. Это мертвые встали и начали бродить по городу. Ночью еще ничего - бродят по одному или сидят в своих квартирах, а днем собираются в огромные стаи на широких улицах. Вот под один такой проход ты и попал. – Она замолчала и усмехнулась. Наверное, у меня было очень выразительное лицо.
– Днем мы в город стараемся не соваться, безопасней ближе к вечеру или ночью. Вот я когда возвращалась домой, и так задержалась дальше некуда, вижу, ты от толпы убегаешь. И стало интересно. Я то своих всех знаю. А куда ты шел?