Вильям Шекспир
Шрифт:
Въ 1557 г. Джонъ Шекспиръ очень выгодно женился на Мэри Арденъ, младшей дочери Роберта Ардена, состоятельнаго владльца мызы Вильмкотъ (упоминаемаго въ "Укрощеніи Строптивой") подъ Стратфордомъ. Родъ Арденовъ принадлежалъ къ среднему дворянству (джентри). Мэри была любимйшей дочерью Ардена, и къ ней перешла значительнйшая часть наслдства. Этому обстоятельству біографы Шекспира придаютъ извстное значеніе, потому что Робертъ Арденъ былъ ревностный приверженецъ тогда очень преслдуемаго католичества. Надо поэтому полагать, что разъ онъ такъ любилъ Мэри, предпочтительно передъ женою и 6 дочерьми, то между прочимъ оттого, что находилъ въ ней сочувствіе своимъ убжденіямъ. Кром ея возможной приверженности къ католицизму, для характеристики матери Шекспира извстно только то, что она видимо не получила никакого образованія, такъ какъ на документахъ, гд требовалась ея подпись, имется только знакъ.
III
Дтство Шекспира
Въ 1558 г. Мери Шекспиръ родила дочь Іоганну, въ 1562 г. вторую дочь Маргариту,
Неподалеку отъ метрической книги немного поврежденная древняя каменная купель, въ которой, вроятно, былъ крещенъ Шекспиръ.
Не установлено съ точностью, въ какомъ изъ двухъ принадлежавшихъ отцу Шекспира въ улиц Генли (Henley-Street) смежныхъ домовъ, увидлъ свтъ Вильям. Со средины XVIII вка принимаютъ, что онъ родился въ лвомъ, въ которомъ постоянно жили потомки сестры Шекспира — Гарты, по профессіи мясники. Въ правомъ долго помщался трактиръ "Лебедь и Двичья Непорочность". Въ 1847 г. оба дома были по подписк пріобртены и стали общественнымъ достояніемъ, Ихъ соединили въ одно, подновили, оставивъ въ неприкосновенности весь характеръ постройки и не пострадавшія отъ времени части. Въ комнат, гд, какъ принимаютъ, Шекспиръ родился и прилегающихъ къ ней сохраняется и старинная мебель, a въ правомъ дом устроенъ Шекспировскій музей: портреты его, бюсты, старинныя изданія, оружіе того времени, школьный пюпитръ и др.
Домъ гд родился Шекспиръ, составляетъ, конечно, предметъ особаго вниманія литературныхъ паломниковъ (преимушественно американцы), многими тысячами въ годъ посщающихъ Стратфордъ. Къ задней сторон дома прилегаетъ садъ, въ которомъ разведены вс упоминаемыя у Шекспира растенія,
Стратфордъ на тихомъ, меланхолически-красивомъ Авон, гд Шекспиръ провелъ дтство, отрочество и отчасти юность, до 18–19 лтъ, и въ настоящее время представляетъ собою крошечный городокъ съ 8000 жителей, съ десяткомъ улицъ, который изъ конца въ конецъ можно пройти въ 15–20 минутъ, Во времена Шекспира число жителей въ Стратфорд не превышало 1400 человкъ, такъ что собственно это было большое село. И теперь Стратфордъ какъ-бы стоитъ незначительнымъ клочкомъ среди полей, a тогда смсь «города» съ деревней была, очевидно, еще сильне. Улица, на которой прошла самая впечатлительная пора жизни Шекспира, имла особенно деревенскій характеръ: она потому называлась улицею Генли, что въ сущности это была дорога, которая вела въ сосдній городокъ Генли.
"Несомннно, слдовательно, и безъ всякихъ индивидуальныхъ свдній о Шекспир, что выросъ онъ, какъ и всякій деревенскій мальчикъ, рзвясь и бгая по полямъ и лсамъ. Этимъ объясняется то превосходное знаніе природы, которымъ поражаютъ произведенія Шекспира. Спеціалисты ботаники, садоводы, зоологи и энтомологи составили длиннйшіе перечни травъ, деревьевъ, плодовъ, птицъ, наскомыхъ, о которыхъ Шекспиръ говорилъ, хотя и мимоходомъ, но съ необыкновенною точностью и мткостью характеризаціи. Точность усвоенія и вообще-то составляетъ одну изъ самыхъ замчательныхъ сторонъ во все углубляющагося генія Шекспира. Моряки, напримръ, совершенно поражены тмъ точнымъ знаніемъ столь чуждаго ему морского дла, которое онъ проявилъ въ "Бур". Ему, очевидно, достаточно было однихъ разговоровъ съ какими-нибудь моряками, чтобы превосходно усвоить все существенное. Тмъ проникновенне, конечно, изображеніе того, что онъ самъ вычиталъ изъ великой книги природы. Чарующая поэзія картинъ природы y Шекспира (особенно богатъ ими "Сонъ въ лтнюю ночь") глубоко пережита и перечувствована; въ нихъ всегда видно не только знаніе, но и глубокая любовь. Оттого, между прочимъ, даже въ такихъ условныхъ произведеніяхъ его, какъ миологическая поэма "Венера и Адонисъ", мало той «пастушеской» сентиментальности, которою отличаются "сельскія", созданныя по классическимъ образцамъ, произведенія его современниковъ.
Несомнннымъ отголоскомъ почти деревенскаго быта, среди котораго прошла юность Шекспира, является и тотъ яркій отпечатокъ фольклора, который лежитъ на всхъ его произведеніяхъ. Они полны намековъ на многочисленные веселые обряды и поврья, которые отличаютъ Англію на рубеж перехода отъ дававшаго просторъ фантастическому элементу католицизма къ мрачному пуританству, съ такою неумолимостью вышучиваемаго Шекспиромъ (особенно въ "Двнадцатой ночи", фигура Мальволіо). Еще не наступилъ святошескій режимъ аскетическихъ сектъ XVII вка, изгнавшихъ изъ Англіи "бсовскія" навожденія «языческихъ» переживаній, еще живъ былъ духъ той "веселой старой Англіи" (Old merry England), который сообщаетъ столько заразительной жизнерадостности и искрящагося смха тмъ пьесамъ и отдльнымъ сценамъ, гд Шекспиръ не предается своимъ пессимистическимъ настроеніямъ. Одновременно съ обрядами и поврьями, въ памяти Шекспира живо запечатллись постоянно мелькающія въ его драмахъ старыя народныя псни и баллады, чуждыя уже большимъ городамъ, но еще распваемыя странствующими пвцами по базарамъ мелкихъ городовъ и селъ.
Къ числу дтскихъ впечатлній Шекспира, несомннно, принадлежатъ и отголоски вковой кровавой распри Алой и Блой Розы. Стратфордъ находится въ центр графства, носящаго
Въ двухъ-трехъ часахъ ходьбы отъ Стратфорда находятся развалины другого замчательнаго замка — Кенильвортъ, имя котораго преданіе особенно тсно связываетъ съ именемъ Шекспира. Здсь, въ 1575 году происходили устроенныя графомъ Лейстеромъ въ честь Елизаветы великолпныя празднества, отзвуки которыхъ хотятъ видть въ "Сн въ Иванову ночь" (см. предисловіе къ этой комедіи въ I том). По преданію, ихъ видлъ 11-тилтній Шекспиръ, и въ своемъ нкогда знаменитомъ роман "Замокъ Кенильвортъ" Вальтеръ Скоттъ описалъ впечатлнія геніальнаго мальчика.
Лтъ 7–8 стратфордскія дти поступали въ школу. Незначительный городокъ-село Стратфордъ обладалъ, однакоже, помстительною «грамматическою» школою (Gramat School; соотвтствуетъ нашей гимназіи), въ которой и по настоящее время стратфордцы получаютъ свое образованіе. Здсь преподавалась мудрость вка — классическіе языки и литература. Шекспиръ не принадлежалъ къ числу особенно прилежныхъ учениковъ. Объ этомъ свидтельствуетъ его другъ и великій почитатель — извстный писатель Бенъ-Джонсонъ, сообщающій, что изъ школы Шекспиръ вынесъ "немного латыни и еще мене греческаго языка" ("Small Latin, and less Greek)". Однако классическихъ цитатъ не мало разсяно въ произведеніяхъ Шекспира, особенно раннихъ, и къ числу того немногаго, что осталось непосредственно отъ великаго писателя, относится экземпляръ Овидія (въ Бодлеянской библіотек), принадлежавшій Шекспиру и носящій его грифъ на заглавномъ листк. Самое преподаваніе классической премудрости, очевидно, не внушило Шекспиру особеннаго почтенія: къ числу наиболе смхотворныхъ фигуръ его комедій принадлежатъ школьные «педанты» — учителя: Олофернъ въ "Безплодныхъ усиліяхъ любви", пасторъ Эвансъ въ "Виндзорскихъ кумушкахъ" и другіе.
Поздне Шекспиръ, очевидно, практическимъ путемъ, пріобрлъ нкоторыя познанія во французскомъ язык, о чемъ свидтельствуютъ, напримръ, французскіе разговоры въ "Генрих V". Почти несомннно, что онъ былъ знакомъ и съ моднымъ тогда въ придворныхъ и свтскихъ сферахъ итальянскимъ языкомъ. Основаніе для такого предположенія даютъ сюжеты нкоторыхъ его произведеній, которые онъ изъ англійскихъ источниковъ почерпнуть не могъ. Если, напримръ, совершенно несомннно, что съ Плутархомъ, давшимъ ему чрезвычайно обильный матеріалъ для римскихъ трагедій ("Юлій Цезарь", "Антоній и Клеопатра", "Коріоланъ") Шекспиръ познакомился по англійскому переводу, то есть нсколько драмъ его и при томъ такихъ знаменитыхъ, какъ "Венеціанскій купецъ" и «Отелло», фабула которыхъ заимствована изъ итальянскихъ новеллъ Джовани ("Реcorone") и Чинтіо ("Hecatommithi"), на англійскій языкъ не переведенныхъ. Не исключена, правда, возможность того, что содержаніе этихъ итальянскихъ новеллъ Шекспиръ могъ узнать отъ кого-нибудь изъ своихъ многочисленныхъ свтскихъ знакомыхъ. Нкоторыя въ книгахъ не находимыя подробности итальянской жизни, изображенной имъ многократно, онъ даже наврное могъ знать только по устнымъ разсказамъ лицъ, путешествовавшихъ по Италіи. Мстный колоритъ итальянской жизни такъ ярокъ y Шекспира, что создалась даже цлая теорія о томъ, что Шекспиръ — въ какой-нибудь трупп славившихся тогда англійскихъ актеровъ — въ молодости побывалъ въ Италіи. На самомъ дл, Шекспиръ, конечно, никогда не былъ въ Италіи, иначе онъ не заставилъ бы Валентина изъ " Двухъ Веронцевъ" отправляться изъ Вероны въ Миланъ морскимъ путемъ, или Проспера изъ «Бури» садиться на морской корабль въ миланской «гавани». Яркость мстнаго колорита итальянскихъ драмъ Шекспира представляетъ собою, такимъ образомъ, только одно изъ многочисленныхъ проявленій необыкновеннаго дара его все усваивать и органически перерабатывать. Этимъ же путемъ могъ онъ по устной передач усвоить сюжеты, взятые изъ итальянскихъ новеллъ. Но, все таки, точное сравненіе содержанія новеллъ первоисточниковъ и заимствованныхъ изъ нихъ драмъ, совпаденіе многочисленныхъ и притомъ очень мелкихъ подробностей, почти не оставляетъ сомннія, что Шекспиръ имлъ передъ глазами, при созданіи этихъ драмъ, книгу.
Лтъ въ 14–15 кончалась школьная наука. Шекспиръ, несомннно, сталъ помогать отцу, дла котораго въ это время становились все хуже и хуже. Было ли это слдствіемъ увеличенія семейства — посл Вильяма родились еще три сына и 2 дочери, — или общаго экономическаго кризиса, пережитаго Стратфордомъ въ конц XVI вка, но только прежнее благосостояніе таетъ. Закладывается и затмъ пропадаетъ полученная за женою земля, закладывается и продается другое имущество, недавній почетный представитель городского самоуправленія неисправно даже платитъ налоги, попадаетъ въ заключеніе за долги, перестаетъ ходить въ церковь, боясь встрчи съ кредиторами. Чмъ именно помогалъ молодой Вильямъ отцу — съ точностью сказать трудно. По одному преданію, онъ якобы помогалъ отцу въ ремесл мясника, по другому — былъ школьнымъ учителемъ въ сосднихъ деревняхъ, по третьему — служилъ клеркомъ у юриста. Послднее считаетъ очень вроятнымъ извстный шекспирологъ Фэрниваль, находя въ этомъ объясненіе не только изумляющаго юристовъ точнаго знанія англійскаго права, разсяннаго въ драмахъ Шекспира, но и замчательнаго изображенія душевныхъ болзней въ "Гамлет", "Лир" и др. Психіатры считаютъ это изображеніе безусловно точнымъ, и такъ какъ Шекспиръ во всякомъ случа не былъ врачемъ, то близкое знакомство съ душевными заболваніями всего скоре могло быть пріобртено въ контор юриста. Однако же, всего вроятне, что и знаніе права и врное природ изображеніе тогда еще ложно понимаемыхъ душевныхъ болзней — все то же проявленіе геніальной способности великаго сердцевда вдумываться въ каждое положеніе до того, что оно исчерпывается въ самыхъ сокровенныхъ глубинахъ своихъ.