Вильям Шекспир
Шрифт:
Но собственно сценическое искусство стояло очень высоко и по живой театральной традиціи такіе исполнители, какъ знаменитый товарищъ Шекспира трагикъ Бэрбеджъ (Burbadge) или Алэнъ, Фильдъ и др. не уступали въ талант самымъ выдающимся дятелямъ позднйшей англійской сцены.
Въ чемъ первоначально выражалась причастность Шекспира къ театру, трудно сказать съ полною опредленностью, но неясность тутъ только относительно подробностей, a въ общемъ, какъ мы сейчасъ увидимъ, онъ быстро занялъ виднйшее положеніе въ театральномъ мір. По одному преданію, Шекспиръ началъ съ того, что присматривалъ за лошадьми постителей театра — въ то время каретъ еще не было и боле состоятельные люди прізжали верхомъ.
Но несомннно, что Шекспиръ очень быстро посл прізда въ Лондонъ сталъ настоящимъ актеромъ, потому что уже въ 1592 году брошюра Четля (см. дальше), говорить о немъ, какъ о "прекрасномъ представител театральной профессіи". Въ сохранившихся спискахъ актеровъ имя Шекспира поминается всегда изъ первыхъ, a издатели собранія его сочиненій (1623) — Кондель и Юмингъ, товарищи его по сцен, говорятъ о немъ, какъ объ отличномъ актер, принимавшемъ участіе во всхъ написанныхъ имъ драмахъ. Какія, однако, роли онъ исполнялъ — точныхъ указаній нтъ. Но, видимо, великій драматургъ принадлежалъ, какъ исполнитель только къ числу театральныхъ «полезностей», такъ какъ въ сохранившихся преданіяхъ объ его актерской дятельности называются только роли второстепенныя — духа убитаго короля въ "Гамлет", старика Адама въ "Какъ вамъ это нравится" и какой-то королевской роли, которую онъ игралъ въ присутствіи Елизаветы.
Но Шекспиръ во всякомъ случа очень близко принималъ къ сердцу актерскіе интересы не только потому, что самъ всю сознательную часть жизни провелъ въ театральной обстановк, a и потому — что придавалъ театру весьма важное общественно-моральное значеніе. Если въ 111-мъ сонет, онъ, намекая на свое актерское званіе, говоритъ о немъ съ большою горечью, какъ о чемъ-то такомъ, что покрыло его имя позоромъ, то эта горечь, очевидно, есть выраженіе того негодованія, съ которымъ Шекспиръ относился къ исчезавшему, но еще не исчезнувшему вполн пренебреженію высшихъ классовъ къ сценическимъ дятелямъ. Въ самомъ центральномъ изъ великихъ его произведеній — "Гамлет" — любимйшій его герой — самъ Гамлетъ съ такимъ энтузіазмомъ говоритъ о театр, какъ объ учрежденіи, въ которомъ "отражается вся природа" и въ которомъ "добро, зло, время и люди должны видть себя, какъ въ зеркал", что несомннно устами Гамлета авторъ здсь высказалъ самыя завтныя собственныя свои мысли.
Рчь Гамлета къ актерамъ является также первостепеннымъ источникомъ для характеристики взглядовъ Шекспира на сценическое искусство. Поразительно здсь, что въ вкъ изощреннйшей изысканности онъ настойчиво предостерегаетъ актера отъ того, "чтобы не переступать за границу естественнаго", потому что "все, что изысканно, противорчитъ намренію театра, цль котораго была, есть и будетъ — отражать въ себ природу". Великій реалистъ гнвно ополчается на актеровъ, которые "разрываютъ страсть въ клочки, чтобы гремть въ ушахъ райка, который не смыслитъ ничего, кром неизъяснимой нмой пантомимы и крика. Такого актера я въ состояніи бы высчь за его крикъ и натяжку".
VI
Первые успхи
Къ 1592 году относится одинъ весьма любопытный и важный эпизодъ литературной біографіи Шекспира, важный тмъ, что здсь мы изъ устъ врага узнаемъ о томъ крупномъ успх, который весьма скоро выпалъ на долю молодого провинціала, похавшаго искать счастья въ столиц.
"Не всть откуда выскочившая ворона важно щеголяетъ въ нашихъ перьяхъ. Сердце тигра въ оболочк актера (Tygers heart wrapt in a players hide), она воображаетъ, что можетъ вымотать изъ себя блый стихъ не хуже вашего, a будучи всего только Иваномъ на вс руки (Johannes fac totum) воображаетъ себя единственнымъ потрясателемъ сцены (Shakescene) всей страны"…
Не можетъ быть никакихъ сомнній относительно того, о какой "ворон" въ чужихъ перьяхъ тутъ идетъ рчь.
"Сердце тигра въ оболочк актера" — есть прямая пародія стиха изъ только что поставленной тогда Шекспиромъ съ огромнйшимъ успхомъ третьей части "Генриха VI", гд королева Маргарита характеризуется какъ сердце тигра въ оболочк женщимн (Tygers heart wrapt in a woman's hide).
Иванъ на вс руки — намекъ на разнообразную дятельность Шекспира въ качеств автора, актера и отчасти директора театра. A въ каламбур съ "потрясателемъ сцены" — "потрясатель копья" (Shakespeare) почти названъ по имени.
Называя Шекспира вороной въ чужихъ перьяхъ, Гринъ до извстной степени былъ правъ — "Генрихъ VI", какъ и вс вообще драмы Шекспира, несомннно заимствованъ и по сюжету, и по отдльнымъ деталямъ. A то, что Шекспиръ отъ себя внесъ въ эту слабую первую драматическую попытку свою, было слишкомъ незначительно, чтобы заставить забыть фактъ заимствованія, которое мы такъ охотно прощаемъ Шекспиру въ другихъ пьесахъ его, гд геній его изъ грубаго камня «заимствованнаго» сюжета создаетъ безсмертные образцы художественнаго ваянія.
Но общій грубый тонъ выходки Грина былъ совершенно незаслуженъ, и Шекспиръ очень скоро получилъ блестящее удовлетвореніе. Тотъ же самый писатель и издатель Четль, который издалъ брошюру Грина, еще въ томъ-же 1592 г. напечаталъ свою книгу "Kind Hart's Dreame" и въ предисловіи публично каялся въ томъ, что содйствовалъ появленію въ свтъ озлобленной выходки только что скончавшагося Грина. Не называя Шекспира по имени, но имя въ виду нападеніе Грина, Четль выражаетъ крайнее сожалніе, что содйствовалъ его обнародованію:
"Ибо я получилъ возиожность убдиться, что онъ (Шекспиръ) въ одинаковой степени выдается и своею скромностью, и своимъ искусствомъ въ профессіи актера. Кром того, многіе почтенные люди съ похвалою отзываются о честности его характера, такъ же, какъ объ изящной граціи его писанія".
Нтъ основанія сомнваться въ искренности Четля, но если даже допустить, что оно почему либо только вынужденное, то и тогда мы имемъ тутъ яркое свидтельство, что уже на первыхъ порахъ Шекспиръ занялъ очень видное и почетное положеніе въ литературно-театральномъ мір Лондона.