Вирус убийства
Шрифт:
Кэти не знала точно, что говорить, чтобы это не шло вразрез с замыслами Брока. Тем не менее Габриэль ждала ответа.
— Это было так странно, — пробормотала Кэти. — И так ужасно.
Габриэль посмотрела на нее в упор, как бы давая понять, что она этой жалкой фразой от нее не отделается.
— Он сказал, что умер сотрудник клиники. Кто это?
— Его звали Алекс Петроу.
Габриэль все так же не сводила с нее своих темных глаз.
— Извините, — произнесла Кэти с сочувствием в голосе. — Вы что, хорошо знали этого человека?
— Я знала его? С чего вы взяли?
— Я
Габриэль неопределенно покачала головой, отдавая дань снедавшим ее сомнениям. Потом тихим голосом спросила:
— И как же он умер?
— Его повесили.
Пальцы с блестящими коричневыми ногтями, непрестанно до этого двигавшиеся, замерли.
Появление официанта нарушило молчание, неожиданно воцарившееся за столом.
— А вот наконец прибыла и закуска, — сказал Брок.
Виолетта ела энергично, очевидно, вновь обретя чувство времени, и прикончила свою салтимбокку намного раньше, чем Габриэль. Потом женщины обменялись несколькими фразами по-итальянски. Виолетта на чем-то настаивала, Габриэль, все больше раздражаясь, ей возражала. Наконец Габриэль отодвинула от себя тарелку и, повернувшись, обратилась к Броку:
— Мне очень жаль, но я должна идти. Не беспокойтесь, с официантом я расплачусь.
— Я сам об этом позабочусь, — ответил он, выжидающе на нее поглядывая.
— Вы надолго приехали в Виченцу? — Она смотрела через площадь, вдруг заинтересовавшись группой подростков на мотороллерах.
— Не думаю. Мы собирались завтра выехать за город, чтобы осмотреть виллу Малконтента. Быть может, вы к нам присоединитесь? Скажем, во второй половине дня?
— Прошу меня простить, — холодно отозвалась она. — Но во второй половине дня я занята.
Она поднялась на ноги, не обращая никакого внимания на Виолетту, которая излишне эмоционально и многословно прощалась с Кэти и Броком. Взяв со стола пачку своих сигарет с белым фильтром, она негромко произнесла:
— Но утром я свободна.
Когда они проводили удалявшихся дам взглядом, Кэти сказала:
— Вы, дядюшка, просто мастер сводить знакомство с разными странными женщинами.
Габриэль появилась десятью минутами позже условленного времени и некоторое время с улыбкой наблюдала за тем, как Брок объяснялся с двумя полицейскими в форме, которых весьма занимал вопрос, почему он припарковал машину в заповедной зоне старого города. Затем она выступила на авансцену и пришла ему на помощь, бросив всего две-три фразы, которые тем не менее заставили офицеров удалиться.
— Сегодня хорошая погода для автомобильной прогулки, — произнесла Габриэль.
День и в самом деле выдался чудесный. Яркое весеннее солнце и легкий ветерок постепенно разгоняли лежавший на полях серебристый утренний туман, когда они мчались в восточном направлении по автостраде, которая вела в сторону Падуи и находившейся несколько дальше Венеции. Габриэль жестом предложила Броку у переезда Доло свернуть на провинциальное шоссе. Он, следуя ее инструкциям, сбросил скорость и покатил по дороге, которая шла по плоской как стол равнине. Здесь, в сельской местности, был другой микроклимат, и
Наконец они свернули на гравийную подъездную дорожку, а минутой позже перед ними вдруг выступила из тумана каменная громада Малконтента. Неизвестно, что было тому причиной — то ли особое преломление света в насыщенном влагой воздухе, то ли более грубая отделка деталей и иная фактура камня, из которого была сложена вилла, но в целом она производила впечатление куда более архаичного и величественного сооружения, нежели ее близкая родственница в Стенхоупе. По сравнению с этой древней махиной английская вилла казалась слишком аккуратной и изящной и представлялась ученической копией, напрочь лишенной мрачного обаяния оригинала. Брок остановил машину, и остаток пути до архитектурного памятника они проделали пешком. Здание выглядело пустым и заброшенным. До них не доносилось ни звука. Ни собачий лай, ни шум мотора, ни людской говор не нарушали окружающую тишину. Они обошли вокруг дома, но не встретили ни единой живой души и вернулись к машине. Брок открыл багажник и извлек из него сумку и коврик.
— Давайте расположимся где-нибудь под ивами и устроим пикник, — предложил он.
— Пикник? — улыбнулась Габриэль.
— Я все продумал заранее, — ответил Брок.
— Я уже заметила, что вы очень обстоятельный человек, мистер Брок. Вы налоговый инспектор? Или, быть может, полицейский?
Он с удивлением на нее посмотрел.
— Я уверена, что вы никогда не были пациентом Стенхоупской клиники в те годы, когда я работала там. У меня, знаете ли, прекрасная память.
— Угхм…
— Я предпочитаю, чтобы люди были со мной честны.
— Слава Богу, — сказал Брок.
Они направились к росшим неподалеку ивам и обнаружили под ними каменную скамью, на которую обе женщины и присели. Брок распаковал сумку, выложил ее содержимое на коврик и предложил дамам подкрепиться булочками и кофе из термоса. Потом объяснил Габриэль, кто он такой и что они с Кэти делают в Италии. Он также рассказал Габриэль об обстоятельствах смерти Петроу, но ни словом не обмолвился об убийстве Рози.
С минуту помолчав, Габриэль неожиданно заметила:
— Какой-то у вашего кофе странный вкус.
— Это потому, что я добавил закрепитель, — объяснил Брок. — Плеснул в него бренди.
— Мой бывший муж этой привычки бы не одобрил.
Брок ухмыльнулся:
— Также как вашей склонности к курению.
Она пожала плечами:
— Он мне до сих пор по ночам снится. Положительно ему понадобилось всего несколько месяцев, чтобы полностью подчинить меня своей воле. Я была молода, любила его и позволила ему это. Мне потребовалось много лет, чтобы вновь стать самостоятельной личностью. Но в моих снах он по-прежнему требует от меня покорности. Каждая сигарета, которую я выкуриваю, — это своего рода послание ему. — Она коротко улыбнулась. — Так что курение для меня — это прежде всего символ неповиновения. — Она достала свои сигареты с белым фильтром и закурила.