Виват, Королева!
Шрифт:
После вчерашнего инцидента в больнице, Исаев запретил ей выходить куда либо самостоятельно, «повесив» на нее Глеба и какого-то нового паренька, вместо Кости. Теперь ее постоянно пасли, не давая и шага ступить без их ведома. Она чувствовала себя маленьким, глупым щенком, которому позволяют гулять без поводка, но под чутким контролем, а каждое отклонение от курса — щелчок по носу.
— Девушка, ну вы оглохли что ли? Очередь ведь, — сзади, противным, высоким голосом, почти завизжала какая-то упитанная бабенка.
— Миринду можно?… — Вера не успела ткнуть
— Да куда лезете, вперед, в очередь вставайте, — продолжала возмущаться женщина, пытаясь растолкать мужиков.
— Заткнись, мамаша, иначе черепушку вскрою. А тебе надо пойти с нами.
Коренастый, небольшого роста бритоголовый мужик, дернул щекой, хватая Клинкову за левую руку. Второй, чуть повыше, но такой, же комплекции, схватил ее за локоть на правой руке, силой выдавливая из очереди.
— Эй, а заплатить? — заорала кассирша, высовываясь в маленькое окошко.
— Засохни блять, — тот, второй втолкнул ее обратно в ларек, заставив людей возмущенно охнуть.
— Отпусти сука, иначе я заору, — зашипела Вера, чудом заставив себя не застонать от боли.
— Не рыпайся, а то хуже будет…
— Слышь, руки от нее убрал, — Вера облегченно выдохнула, когда услышала голос Глеба и его быстрые шаги, срывающиеся на бег, — Руки убрал, иначе сейчас хребет переломаю.
Рядом с ними остановилось две машины — две тонированные ауди, из одной из которых ловко и быстро высыпали на улицу четверо парней, окружив неожиданно-образовавшуюся компанию.
— Девку в машину. Этих можете прессануть, чтоб не выебывались…
— Помогите-е-е, — заорала Клинкова, царапая мужские руки, которые ее тащили уже в приоткрытую машину, — Кто-нибудь. Помогите, прошу.
— Заткнись, пока по зубам не получила, сучка.
Ее на удивление аккуратно втолкнули в прохладный салон, захлопывая следом, дверь и машина тут же тронулась с места. Вера, тяжело дыша, поправила волосы и выпрямилась на сидении, обнаружив, что сидит не одна.
— Приветствую, Вера, — мужчина поправил расстегнутый воротник рубашки и улыбнулся.
— Останови машину.
— Сначала нам нужно поговорить. Но ты не с того начала. А как же знакомство?
— Я не хочу с тобой знакомиться, останови машину, я сказала, иначе я выпрыгну.
— Я Леонид Евгеньевич, ты меня не знаешь, но зато я хорошо знаю тебя. Итак, раз ты такая нетерпеливая, давай приступим к нашему разговору.
Вера, насколько было можно, отодвинулась к своей двери, позвоночником чувствуя ручку, и выжидательно посмотрела на нового знакомого.
— Ты знаешь, что ты очень красивая, Вера?
— Ближе к делу, — огрызнулась Клинкова, сжимая коленки вместе и стараясь натянуть короткое платье ниже.
— Красивая и к тому же довольно не глупая. Мне нравятся такие девчонки, — мужчина рассмеялся, — Хорошо, давай ближе к делу. Мне известно, что ты посвящена в ряд довольно тонких вопросов, касающихся строительства детского дома…
— Это вы насилие над детьми называете тонкими вопросами? Значит, вы такая
— Как Артем Исаев? — мужчина снова улыбнулся, дружелюбно приподнимая брови.
— Причем тут он? Что вам надо? — Вера выдохнула, позволив себе чуть сгорбиться.
«Значит, насиловать не будут».
— Мне надо, чтобы ты, Вера, не лезла туда, куда тебя не просят. Всем тем, что касается этого объекта, занимаются очень серьезные люди, ты в их число не входишь, и поэтому убрать тебя ничего не стоит. Ты просто пешка, которую насильно втянули в игру, но у тебя есть возможность выйти сухой из воды — отказаться от всего того, что пришло в твою светлую голову. Спасти себя можешь только ты сама.
— Вы ведь сейчас не обо мне заботитесь?
— Нет. Ты стала очень часто путаться под ногами, мешать рабочему процессу, а от всего того, что нам мешает, мы привыкли что? — он выдержал короткую паузу, а потом улыбнулся и продолжил, — Правильно. Избавляться. Будет очень жаль, если тебя, такую красивую, и я надеюсь, понятливую девочку, вдруг найдут в водосточной канаве с переломанной шеей.
— Вы мне угрожаете?
— Я ставлю тебя в известность. Что если ты не оставишь то, чем занимаешься, будет плохо. Кажется, ты уже попадала в передрягу вместе с Артемом, но тогда, как я вижу, все закончилось благополучно. Кто знает, как будет в следующий раз, — он пожал плечами и снова улыбнулся.
Вера сморщилась, сдерживая желание дать ему в морду. Так сильно раздражало его наигранное дружелюбие и эта дурацкая улыбка, не сходящая с его лица. Словно они разговаривали об одуванчиках, а не о том, что ее могут убить.
— С чего вы вообще взяли, что я занимаюсь вопросами детского дома? Не я это начала, не мне и продолжать.
— Тот объем юридических аспектов, в которые вы посвящены, играет большую роль в рабочем процессе…
— Откуда вам известно, в какой объем работы я посвящена? — Вера прищурилась, внимательно изучая мужчину, — Откуда вы знаете, что я планирую делать дальше и планирую ли вообще? Наверняка у вас хороший информатор.
Вера выглянула в окно, отмечая, что они возвращаются на то же место, откуда ее и увезли. Там толпился народ, и стояла машина скорой помощи.
— Я предупредил тебя. Если хочешь жить — не лезь в это все. Это последний разговор, потом будет хуже.
— Передайте папочке большой привет. И Жломскому.
Вера на негнущихся ногах вылезла из машины, сжимая ремешок сумки на плече. На бордюре сидел Глеб, прижимая к опущенной между коленями голове, замороженную куриную тушку. Рядом со скорой, на асфальте лежал парень, один из тех, который приехал в машине. Вера хорошо его запомнила — небесно-голубой взгляд и белесый шрам над губой. Сейчас он лежал в луже собственной крови, широко распахнув свои красивые глаза. Тот, новенький, которого взял вместе Кости Артем тоже лежал на асфальте, рядом с фельдшером, которая пыталась остановить кровь, сжимая в руках горлышко от бутылки. Он хрипел и пускал пузыри ртом, и Вера поняла, что ему, скорее всего, задели артерию.