Виват, Королева!

Малиновская Настя

— Не знаю, какое надеть, красное или белое, — она прикинула к телу сначала одну вешалку, затем другую.

— Мне нравится красное, — Артем отмахнулся, надевая брюки и застегивая ремень. Вера задержала взгляд на пряжке ремня, а потом тряхнула головой и отвернулась.

— Значит, надену белое, — она швырнула вешалку с платьем на кровать и скрылась в гардеробной. Исаев проводил ее взглядом, тактично промолчав, но Вера успела заметить вмиг окаменевшие желваки.

Всю дорогу до ресторана они сверлили друг друга взглядами, перекидывались едкими фразочками, после которых Вера искренне желала

задушить его подушкой во сне.

— Ты в курсе, что ты меня дико раздражаешь, когда так себя ведешь? — он дернул ее за руку, пока она вылезала из машины, нарочито улыбаясь знакомым на парковке перед рестораном.

— Я вижу, что в такие моменты ты меня просто ненавидишь, после этого вечера эта ненависть только усилится, дорогой, — Клинкова поправила ему воротник рубашки и оставила яркий след от помады у него на щеке.

Ляпнула и только потом подумала.

Как бы она на него не злилась, у него повод злиться будет посерьезнее, когда она вместе со всеми узнает, к чему сегодняшний очередной банкет. Она посмотрела ему в глаза, пока он в полном недоумении смотрел на нее в ответ, взяла его под руку, заводя в ресторан.

— Я терпеть не могу, когда происходит подобная хуйня, Клинкова, скажи мне сейчас, что ты натворила.

— Ты все узнаешь, немного подожди.

Артем остановился, когда к нему подошла улыбчивая женщина, заставив его наклониться, для того, чтобы она смогла его обнять.

— Привет, Тёмочка, я очень рада тебя видеть. Так хорошо, что мы все собрались, — она потрепала его по короткому ежику волос и снова улыбнулась, — Я уж думала, не дождусь этого дня.

— Какого дня, Тамара Ильинична?

— Ну ну, баловник, — она игриво хлопнула его по плечу, — Не шути так. Я уже дама в возрасте, мне ваши мальчишеские хохмы больше не по силам, до свадьбы сына еле дожила.

— До какой свадьбы, Тамара Ильинична… — Исаев осторожно отстранил от себя мать Андрея и, сцепив зубы посмотрел на Никольского, бережно прижимающего к себе Софу, которая с еле заметным испугом смотрела на Артема через весь зал, — Клинкова-а-а…

Вера уже в этот момент семенила за сцену, стараясь не оглядываться.

Как хорошо, что эта милая женщина попалась как нельзя, кстати, очень вовремя. Она молила Бога, чтобы он не начал громить ресторан до начала праздника и все время выглядывала из-за кулис, ища Артема взглядом.

Первый раз она видела его настолько растерянным. Он медленно подошел к молодоженам, пожал руку Андрею, прижал к себе Софу — Вера видела, как сжалась мужская ладонь в кулак у нее за спиной. Он задумчиво кивнул, что-то параллельно говоря, а затем забрал у мимо идущего официанта графин с водкой, прямо с подноса и сел за самый дальний столик в ресторане.

Клинкова вытерла вспотевшие ладони об платье, в очередной раз ругая себя за глупость. Она в очередной раз доказала и себе и ему, что она действительно обычная тупоголовая девка, которая сначала делает, а потом думает.

«Но тогда он бы сорвал роспись и весь праздник».

Вера едва не заскулила, когда увидела, как он коситься на Софу с Андреем, когда она показывали кольца родителям Андрея.

Он всю жизнь заботился о Софе, называя ее сестрой, оберегал, защищал, он любил ее больше, чем кто-либо, после смерти родителей. Он

не заслуживал такого отношения к себе, он не должен был узнать об этом вместе со всеми, в то время, когда он был одним из самых близких и родных людей, как Софе, так и Андрею.

Вера только услышала свое имя, когда ее объявил ведущий и она с рвущимся наружу сердцем, сжимая в руках гитару, вышла на сцену.

— Сегодня важный день, — голос задрожал, и Вера слегка прокашлялась, прежде чем продолжить, — Не только для Сони и Андрея, но и для нас для всех. Мы становимся свидетелями прекрасного праздника, зарождения новой семьи. Я, насколько могу считать себя приближенной, знаю всю историю их отношений от и до и могу с уверенностью сказать… — она покрепче сжала микрофон в руках, смотря на улыбающуюся пару, которая встала со своих мест, сжимая бокалы шампанского в руках, — Те испытания, которые преподнесла вам и вашим отношениям судьба стоили того, чтобы сейчас вы смогли наконец-то назвать друг друга мужем и женой. Я спою песню, которую написала специально для одного человека, хотя сейчас все мои песни только о нем и для него, но кто-то может, узнает в ней себя, — Вера опустила голову, не в силах больше смотреть на Исаева, сидящего в полнейшем одиночестве, глушащим водку, изредка, не верящее, качая головой.

(песня, которую поет Вера — Алевтина Егорова «Буду любить я тебя вечно»)

— Буду любить я тебя вечно,

В следующей жизни с тобой

Может, я встречусь.

И говорят, что разлука лечит.

Только разлука сама

И есть эта Вечность.

И говорят, что разлука лечит.

Только разлука сама

И есть эта Вечность.

Вера перебирала струны гитары и всматривалась в лицо самого любимого и обожаемого мужчины, который наверно первый раз в жизни не знал, что ему делать и как себя вести. Складывалось впечатление, что он чувствовал себя лишним на этом празднике и был готов вот-вот сорваться и убежать.

Но он не мог.

Потому что он мужчина. А мужчины не сбегают.

Даже с чужой свадьбы.

— Встречусь ли я с тобой

Точно не знаю,

Хоть говорит моё сердце,

Что я с тобой встречусь.

Только разлука она штука такая,

Кого-то лечит она,

А кого-то калечит.

Только разлука она штука такая,

Кого-то лечит она,