Виват, Королева!
Шрифт:
– У мамы тоже.
Мужчина понимающе кивнул, снова возвращая взгляд к Вере.
— Я могу только догадываться, что ты сейчас чувствуешь, о чем думаешь, как к этому всему относишься, но я хочу, чтобы ты знала: все то, что сейчас у нас происходит с Артёмом, к тебе никакого отношения не имеет.
— Это такая трудная работа налаживать отношения после стольких лет отсутствия…
— Кому как не мне знать, что значит работать, правда? — Гордеев улыбнулся, вздыхая и доставая сигарету из пачки.
— Это может быть тяжелее, чем когда-либо, тяжелее, чем вся твоя жизнь, — Вера поджала губы, стараясь не разреветься, —
— Ты была невероятно сильной все эти годы, ты выросла прекрасной, умной, удивительной девушкой и я горд, смотря на тебя сейчас. Я прекрасно понимаю, чего может стоить моя ошибка молодости, но, знаешь, прожив столько лет, только к старости осознаешь, сколько еще ты не сделал, хотя должен. Только когда перед глазами замаячит могильная плита, понимаешь, что все что ты делал, все пустое.
— Мама даже с днем рождения меня не поздравила, — Вера вздохнула, поджимая к себе ноги и упираясь подбородком в колени, — Она последний раз приезжала года три назад… Красивая такая, в шубе, укладка у нее такая была, макияж. Подарков привезла, говорила, что замуж собирается. А потом пропала, даже звонить перестала.
Гордеев помолчал, разрешая девушке немного погрустить.
— Я Вер, свои грехи перед тобой, как отец, в церкви отмаливаю. Сколько раз прощения просил, столько и еще буду. Знаю, что только тебе решать, как дальше быть и даже, несмотря на это, хочу, чтобы ты знала, что мои двери для тебя всегда открыты. Независимо от того, какое решение ты примешь.
— Ты уверен, что тебе это нужно?
— Если честно, мне тяжело, морально, заново знакомиться со своим ребенком, понимать, что ты уже не маленькая девочка, а уже взрослая, осознанная девушка, со своими мыслями, мнением, с собственным видением жизни, но оно того стоит, правда. Мы наверно никогда не сможем быть настолько близки, как бы мне этого хотелось, но попытаться, хотя бы больше не потеряться в этой жизни, стоить попробовать. Я не буду браться судить Таню, хотя понимаю, что ей тоже пришлось нелегко, но как не крути, мы связаны друг с другом и эту связь никто не может разорвать, потому что я отец, а ты моя дочь.
Вера смотрела на него, удивляясь, как за пару недель, человек может так измениться. Гордеев заметно похудел, нос так отчетливо выделялся на фоне ввалившихся щек. Усталый взгляд и какое-то совершенное безразличие ко всему.
Тонкими пальцами постоянно почесывал заметно отросшую, седую щетину и значительно меньше стал курить.
— Очень хорошие снимки, — Клинкова тряхнула головой, пытаясь проморгаться, выплывая из своей задумчивости.
Лиля снова тихо появилась на веранде, меняя кружки с остывшим кофе, на новые.
— Когда-то они станут твоими. Кстати, — мужчина качнул указательным пальцем, и снова кивнув Лиле, посмотрел на Веру, — Я собственно не просто, так тебя позвал… Спасибо, что там с обедом?
— В процессе, Николай Иванович, — женщина отдала ему папку и снова остановилась возле кресла.
— Хорошо, попроси, пусть поторопятся, а то мы тут с голоду помрем раньше времени. Можешь идти.
Когда
— Последнее время такие папки меня пугают, — Вера усмехнулась, выпрямляясь в кресле.
— Брось. Сегодня она с хорошими новостями, — он протянул ее девушке, ожидая, когда она ее откроет.
— Что это? Опять какие-то договоры…
— Честно говоря, я уже засомневался, стоило ли, но я должен, как отец, не так ли? Стандартный пакет документов, подтверждающие твою долю в «Альянс Инвест». Ты ведь в курсе, что это мой банк?
— Это шутка какая-то? — Вера вытаращила глаза, смотря на отца, а потом снова на бумаги.
— Нет. В совете директоров банка, в который я вхожу с наибольшим процентом акций, но по факту являясь единоличным его владельцем, было принято решение, абсолютно взвешенное и законное, не смотри на меня так, «подарить» тебе, для начала, 15 процентов. Считай это черновым наброском моего завещания. Тебе нужно только подписать бумаги, после чего ты становишься полноправным членом совета директоров и имеешь право участвовать в делах банка.
— Мне кажется или у тебя температура? — Клинкова не веря, покосилась на мужчину, чувствуя, как от напряжения, начинает сводить судорогой ногу, — Что за жест доброй воли?
— Все родители оставляют своим детям наследство, что здесь такого? У Майкла тоже на данный момент 15 процентов, но он работает в филиале заграницей, и здесь дела не ведет. Потом, согласно завещанию, оставшиеся акции поделятся поровну между вами двумя и матерью Майкла, но ей достанется только 10 процентов или 5, я еще не решил.
— Майкл, это твой сын?
— Да. Ему 18, он эмигрировал вместе с матерью в Штаты и сейчас живет там. Учится в университете, параллельно учится вести бизнес. Здесь, на Родине, мои дела должна будешь вести ты.
— Стой, правда, остановись, — Клинкова вытерла выступившую испарину на лбу, прикрывая папку и чувствуя, как живот начинает крутить от волнения, — Ты не боишься? Ты доверяешь мне свой бизнес, зная меня всего полгода. А вдруг я какая-нибудь аферистка?
— Сомневаюсь, — Гордеев усмехнулся, — Нина Степановна провела колоссальную работу, чтобы из тебя вырос порядочный человек, — И дело ведь не только в бизнесе. Я, как отец, который пытается быть нормальным отцом, к слову, должен дать тебе какую-то подушку безопасности, после того, как меня не станет. Это нормально, когда родители страхуют своих детей и их будущее, тем более, когда я в силах это сделать. Тебя никто не принуждает работать или принимать участие в работе, захочешь — за тебя это будут делать другие люди, просто ты будешь знать, что есть твоя доля, которая, не оставит тебя без средств к существованию в дальнейшем, скажем так.
— Это все похоже на сюжет из книжки. Золушка становится принцессой… Все это странно, правда. Не пойми меня неправильно, но это как минимум, неожиданно.
— Я вижу всю растерянность в твоих глазах, — мужчина засмеялся, а потом резко закашлялся, — Ты, конечно, можешь отказаться, ничего сейчас не подписывать, но тогда ты получишь свою долю, только после моей смерти по договору дарения, один хрен. А так, если подпишешь сейчас, можешь уже, хоть завтра распоряжаться своими акциями.
— Я боюсь. Может мне нужно подумать? — девушка отложила папку на стол, снова откидываясь в кресле, усиленно массируя виски.