Византийское миссионерство: Можно ли сделать из «варвара» христианина?
Шрифт:
Видимо, такое же отношение было выражено в одном не сохранившемся экзегетическом сочинении епископа Мефодия, известном лишь благодаря полемике с ним Фотия. Мефодий утверждал, что евангельский запрет «метать бисер перед свиньями» означает, будто «перед погрязшими в нечестии… Христос не велел излагать Божественное учение, ибо они не способны его усвоить». Фотий критикует подобную интерпретацию: «[Учение] было передано и возвещено Христовыми учениками всем эллинам и прочим неверным, это привело их от нечестия к вере во Христа… Следовательно, нельзя считать, что бисер — это тайное учение, а свиньи — неверные, это было бы кощунством!» [438]
438
Photius, Bibliotheque/ Ed. R. Henry. Vol. V (Paris, 1967), p. 107—108. Быть может, косвенной характеристикой взглядов Фотия на методы христианизации могут служить и следующие его слова: «Когда посол Приходит к [какому-нибудь] народу, он не удостаивает разговором никого из людей простых и бедных, но направляется прямо к царю — а Эт°т посол [Христос] тотчас пошел разговаривать с блудницей и разбойником, мытарем и магом» (Ibid. Vol. VIII (Paris, 1977), p. 148.16—20.
Итак, Фотий, несомненно, выделяется на общем византийском фоне широтой своих взглядов на миссию. Но был ли он таким миссионером, каким его обычно изображают? Имелась ли у него специальная программа внешней миссии? [439] . Чрезвычайно часто в работах о крещении Руси цитируется послание патриарха Антонию, епископу
439
Ср.: . . , (s.1., 2000), . 35.
440
Photii «Epistolarum liber II, 13», PG.Vol. 102 (1860), col. 828—829. Свою уверенность в полном превосходстве греков над другими народами, причем как в христианской, так и в языческой сфере, выражает Фотий в письме к армянам (см. Православный Палестинский Сборник,вып. 31 (1892), с. 231—235).
441
Ср.: A. Carile, «Byzantine Political Ideology and the Rus’ in the X-— XII Centuries», Millennium,p. 401.
Хотя с именем Фотия исследователи связывают многие миссионерские инициативы, следует отметить, что сам он в своей обширной переписке никогда ни единым словом не упоминает ни о хазарской, ни об арабской, ни о славянской миссиях [442] . Его политика в этой сфере была «скорее ответом на внезапно возникающие проблемы, нежели результатом тщательного планирования» [443] .
III. Хазария
442
Cm.: L. Simeonova,Diplomacy of the Letter and the Cross (Amsterdam, 1998), p. 72.
443
Ibid., p. 84.
Многие миссионерские предприятия Византии в середине IX в. были инициированы императором Михаилом III. С его именем связано начало какой-то религиозной работы среди арабов–мусульман. Никита Византийский в своем трактате против ислама обращается к императору: «Где [я мог бы найти слова, чтобы достойно описать] православность догматов [его] веры? А его апостольское, если можно так выразиться, возвещение Христова Евангелия ( , , )? Ведь он не довольствуется тем, чтобы только обращать в бегство жалкие тела варваров — он еще и души их богоборческие рассекает обоюдоострым словом истины; он и арабов призывает к благочестию» [444] . К сожалению, никаких подробностей нам не известно. Из агиографии мы знаем только, что Петр, епископ Аргосский, проводил миссионерские кампании среди арабов, осевших в IX в. на Пелопоннесе. Он «убедил варваров… отказаться от религии их предков» [445] .
444
Nicetae Byzantini Philosophi«Confutatio falsi libri quern scripsit Mohamedes Arab», PG. Vol. 105 (1862), col. 672.
445
. , A » (, 1976), . 244.227—229.
Также при Михаиле началось и миссионерское наступление Империи на далекой северной периферии. Обратим внимание на один загадочный документ — список епархий византийской церкви, сохранившийся в единственной рукописи XIV в., Парижской 1555А. Чаще всего его составление датируют VIII веком, но с другой стороны, есть в этом списке и детали, относящиеся к концу IX в. [446] Под номером 37 там поименована «епархия Готии», в которой перечислены: «Митрополия Дорос, [епископы] хоциров, Асгиля, Хвалиса, оногуров, Ретега, гуннов, Таматархи (о, о, о, , о, , )» [447] . В конце нотиции без всякой связи с предыдущим текстом вдруг добавлены дополнительные сведения: «Епархия Готия: [епископ] хоциров [сидит] поблизости от Фулл и от Харасиу, который называется Черная Вода. [Епископ] Асгиля — Асгилем называется река в Хазарии, имеется и крепость» [448] .
446
Notitiae,. 20—32.
447
Ibid., . 241—242, N 3. 611—618.
448
Ibid., . 245, N 3. 777—779.
Это перечисление крайне интересно. В нем всего два города: Дорос, находившийся в горном Крыму, на совр. Мангупе, и Таматарха — совр. Тамань [449] , а также «крепость» Асгель — Название, которое наводит на аналогию с Итилем, столицей Хазарского каганата, находившейся в устье Волги. Вторую группу имен составляют этнонимы. Под хоцирами следуй понимать то ли хазар, то ли фигурирующих у Приска Паний ского акациров [450] , то ли болгар [451] . Оногуры обитали в западное Предкавказье, а гунны — в Дагестане [452] . Третью часть перечня образуют гидронимы: Асгиль — это Итиль, т. е. Волга. Хва. лис — это Каспийское море. Загадочный «Ретег», по остро, умной догадке А. Васильева, — это река Терек. «Харасиу» это, очевидно, Кара–су. Речка с таким названием действительно существует в Крыму и по сей день, и этот гидроним в самом деле значит по–тюркски «черная вода», так что глосса составителя нотации совершенно справедлива и (редкая, если не уникальная для подобных документов черта!) свидетельствует о контакте греческих иерархов с местным населением Крыма. Никогда ни до, ни после гидронимы не фигурировали у византийцев в названиях епархий. Из этого следует, что задачей составителя было наметить территориальные границы предполагаемого церковно–административного образования, а не обозначить конкретный объект окормления.
449
Таматарха фигурирует и в других перечнях, но относится °6ьгчно к епархии Зихии, т. е. западному Предкавказью.
450
Moravcsik, Byzantinische Mission, S. 22.
451
Айбабин, История,
452
G. Vernadsky, «Byzantium and Southern Russia», Byzantion,vol. 15 (1941), p.71—72.
Дорийская митрополия, какой она нарисована в нотации, охватывала гигантскую территорию, включавшую часть Крыма, Северный Кавказ с Предкавказьем и северо–восточный Прикаспий, т. е., видимо, всю территорию Хазарского каганата. Было достаточно много написано о том, существовала ли такая структура на самом деле [453] , или это был всего лишь миссионерский проект. Большинство исследователей склоняется ко второй версии [454] . Нет ни единого документа, где бы фигурировали иерархи этих удивительных епархий. Но даже если список епископий являлся по преимуществу черновым наброском, он представляет для нас огромную важность: значит, по крайней мере в момент его составления Константинопольская церковь лелеяла обширные миссионерски е замыслы.
453
Ср.: Moravcsik, Byzantinische Mission, S. 23.
454
F. Dvornik, Les Slaves, Byzance et Rome au IX е decle(Paris, 1926), p. 143—144; Idem., Les legendes de Constantin et de Methode vues de Byzance(Prague, 1933), p. 160; A Vasiliev, The Goths in the Cnmea(Cambridge, 1936), p.97—104; В. А. Мошин, « в Хазарии в VIII–м веке», Труды IV Съезда русских академических организаций за гранигрйЧ. 1 (Белград, 1929), с. 156.
В недавнее время эту нотицию удалось поставить в более широкий исторический контекст: видимо, надежды на обращение Каганата появились в Византии в начале IX в., в ходе дипломатического наступления, в рамках которого в Крыму была образована фема Климаты, а в Саркеле построена крепость, которая призвана была защищать союзников–хазар от враждебных набегов [455] .
IV. Константин–Кирилл
Ок. 860 г. император Михаил послал эрудита Константина Философа (будущего св. Кирилла) с миссией в Хазарию. Кстати говоря, существует теория, связывающая его поездку с тем епископским списком, о котором шла речь выше: якобы именно Константин был автором того миссионерского проекта, который воплощен в этой нотации [456] . Проверить это невозможно, однако нет сомнений, что и поездка, и нотация встраиваются в один контекст хрисгианизаторских усилий Империи в IX в.
455
J. Shepard, «The Khazars' Formal Adoption of Judaism and Byzantium's Northern Policy», Oxford Slavonic Papers, vol. 31 (1998), p. 19—20.
456
G. Vernadsky, «Byzantium» (см. прим. 33), p. 70—72.
Хотя о деятельности братьев Константина и Мефодия известно главным образом из их славяноязычных житий, эти памятники несомненно опираются на византийскую агиографическую традицию [457] и потому весьма важны для нашей темы. Миссия, согласно Житию Константина, была приглашена хазарским каганом для религиозных дискуссий с мусульманами и иудеями, но герой жития готовился к ней как к проповеднической поездке. «Он сказал [императору]: «Если велишь, государь, с радостью иду на дело это и босой и пеший и не взяв ничего, что Бог не велел ученикам своим носить [с собой]“. Ответил же цесарь: «Если бы хотел так сам для себя сделать, то верно бы мне сказал, но, зная власть и достоинство Цесарево, достойно ступай с цесарской помощью»» [458] . В этом споре очень хорошо представлены два взгляда на миссию: Константин своей репликой намекает на завет Христа апостолам: «Не берите с собою… ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха» (Матф. 10.9—10). Но император возражает, что миссионер Византии есть одновременно ее посол, и потому завет евангельской простоты к нему не применим. Миссия зримым образом слилась с дипломатией! Впрочем, результаты хазарских дебатов Философа оказались не очень впечатляющими: «Крестилось же из них двести человек, отказавшись от мерзостей языческих и браков беззаконных» [459] . Вскоре после византийского посольства Каганат принял иудаизм в качестве государственной религии, что осложнило дипломатические отношения двух государств и привело к ухудшению положения иудеев в Империи. Неудача с попытками крестить Хазарию была вызвана, по всей видимости, опасением кагана попасть в чересчур большую зависимость от Константинополя [460] .
457
См.: V. Vavrinek, Staroslovenske zivoty Konstantina a Metodeja[Rozpravy Ceskoslovenske Akademie ved, sesit 7, rocnik 71] (Praha, 1963), s. 57—63.
458
Сказания, с. 77.
459
Там же, с. 85.
460
При этом христиане в Итиле оставались; Аль–Масуди в X в. пишет, что там есть «двое [судей] для тамошних христиан, которые судят по закону Инджиля [Евангелия]» (А. Я. Гаркави, Сказания мусульманских писателей о славянах и русских(Санкт–Петербург, 1870), с. 130).
В Житии Константина повествуется еще и о том, что святой во время того же посольства в Хазарию уже по собственной инициативе совершил миссионерский рейд к «народу Фулл». Фуллы (ср. выше, с. 128) к моменту прихода Философа формально уже имели свою церковь, однако, как мы убедимся, это в действительности не означало даже самой поверхностной христианизации.
Рассказ агиографа так интересен, что заслуживает обширного цитирования: «Был же в народе фулльском большой дуб, сросшийся с черешней, и под ним приносили жертвы, называя его Александр, — и женскому полу не позволяли ни подходить к нему, ни [приносить] жертвы. И когда услышал о том Философ, не пожалев трудов, направился к ним. И, став среди них, сказал: «Эллины пошли на вечные муки, поклоняясь [как богу] небу и земле, столь большим и добрым творениям. Так и вы, кто столь убогому созданию, дереву, приготовленному для огня, поклоняетесь, как избегнуть можете вечного огня?«Отвечали они: «Не теперь мы стали так делать, но [обычай этот] от отцов приняли, и благодаря ему исполняются все просьбы наши, а больше всего идут частые дожди. И как мы то совершим, что не дерзнул никто из нас совершить? Ведь если кто и дерзнет сделать это, тогда же и смерть узрит, а дождя уж не увидит до [самой своей] кончины“. Отвечал же им Философ: «Бог о вас говорит в Книгах, как же вы его отвергаете? Ведь Исайя от лица Господа вопиет, говоря: «Иду я собрать все племена и народы, и придут, и увидят славу мою, и положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них к народам: в Тарсис и Фулу, и Луд, и Мосох, и Фовел, и в Элладу, и на острова дальние, где не слышали моего имени, и возвестят славу мою народам»[Ис. 66.18—19]. И снова говорит Господь вседержитель: «Вот пошлю я рыболовов и охотников многих на холмах и скалах каменных изловить вас«[Иер. 16.16]. Познайте, братья, Бога, сотворившего вас. Вот — евангелие нового завета Божьего, в котором были вы крещены. И так, сладкими словами уговорив, приказал им срубить дерево и сжечь его. Поклонился же их старейшина и подошел поцеловать евангелие, а за ним и все [остальные]. И, взяв белые свечи у Философа, с пением пошли к дереву, и, взяв топор, ударил Философ тридцать три раза, и приказал всем срубить с корнем и сжечь его» [461] .
461
Сказания, с. 85—86.