Византийское путешествие

Эш Джон

В нескольких метрах справа от храма есть необычное обнажение скалистой породы, резко контрастирующее с византийскими гробницами и напоминающее гигантскую окаменевшую губку. Судя по количеству гробниц и их размерам, неподалеку проживало немало византийцев. В деревне Кюмбет, расположенной в пяти милях к западу, была обнаружена нравоучительная надпись, сделанная неким Эпиникосом. Этот человек в 475 году занимал высокий пост в Константинополе, но тремя годами позднее, поссорившись с императором Зеноном, был лишен его милости и казнен. Вот из таких лоскутков и чуть слышных отголосков старинных звуков и складывается в единую картину, представая перед нами, жизнь людей в византийской Анатолии…

Небо на севере потемнело, вдали прогрохотал гром, но гроза, похоже, двигаться в нашу сторону

не собиралась. Тем не менее мы не стали тратить время зря и, сопровождаемые Ведатом и сторожем, отправились вдоль северных склонов скалы акрополя. Тут располагалась широкая естественная терраса, где, должно быть, стоял нижний город, и здесь я вновь с восхищением подумал о мастерстве фригийцев: из крутого туннеля появлялась длинная лестница, изысканно сбегала по склону холма и вновь скрывалась в скале. Спустившись по ступеням, мы оказались в огромной искусственной полости, служившей некогда чем-то вроде цистерны. Здесь нас и настиг первый оглушительный удар грома и сильнейший дождь. Такого ливня мне, кажется, видеть еще не доводилось: ступени, по которым мы недавно спустились, за какие-то полминуты превратились в бушующий водопад. Цистерна, как видно, вернулась к исполнению своих обязанностей. Мы нигде не могли спрятаться надолго, а ступени стали непроходимыми. К счастью, часть потолка цистерны обвалилась, и мы сумели, сделав из обвалившейся земли насыпь, выбраться наружу через щель. Теперь не оставалось ничего иного, как опрометью бежать в византийский некрополь в поисках убежища, которое мы и обрели в гробнице, удобно оснащенной каменными скамьями и как будто специально созданной для того, чтобы пережидать в ней ненастье.

Молнии плясали между вершинами холмов, периодически исчезающими за плотными завесами дождя, а громкие раскаты грома отражались от скалы над нашими головами. Такая гроза впечатляет в любом месте, но в нескольких метрах от храма Великой матери – вдвойне. Поскольку фригийцы верили, что Кибела упала на землю с неба в виде черного метеорита, они, вероятно, видели в грозе деяние Великой матери. Богиня отнюдь не всегда и не ко всем была милосердной, ее отношение к мужчинам было особенно суровым. Служить Кибеле могли только евнухи, и в ходе посвященных ей церемоний юноши в порыве экстаза порой кастрировали себя.

Немного спустя Кибела смягчилась, ее уход сопровождался какофонией шуршащих юбок. Она задержала нас на полчаса, поэтому пришлось завершить осмотр Мидас Шехри в неприличной спешке. Мы увидели еще один огромный фасад, украшенный фронтоном. Он был обращен на запад и завершен лишь наполовину; скала нависала над ним как гигантский навес или балдахин. В скале был высечен пандус с глубокими колеями, оставленными колесами повозок, и виднелись остатки многочисленных лестниц, поднимавшихся на акрополь или уходивших в скалу. Там были сводчатые цистерны, столь величественные, что я засомневался, не имели ли они, помимо практических целей, также и религиозное значение. На верхнем уровне скалы, где некогда стояли дворцы и храмы, мы обнаружили ступенчатый алтарь с длинной надписью; отсюда открывался вид на всю окрестность, над которой господствовал властелин Мидас Шехри. То, что северо-западный угол царства был так надежно укреплен, означает, что фригийцы ожидали вторжения. И оно пришло, но не отсюда, а с востока и очень внезапно. Киммерийцы прошли через Кавказ к озеру Ван и распространились, уничтожая все на своем пути, по Анатолии. Нам мало о них известно, однако гибель фригийского царства произвела на греков такое впечатление, что киммерийцы упоминаются в их мифологии как народ, обитающий в стране вечного мрака.

Когда мы спускались по пандусу с южной стороны скалы, минуя храмы и хеттские рельефы, сторож, сопровождавший нас в нашем лихорадочном туре, указал вниз на поля и сказал, что где-то под ними лежит византийский город. Я выразил сомнение, хотя наличие некрополя свидетельствовало о том, что где-то поблизости, на военной дороге из Дорилея в Акроинон находился город Сантаварис. Он дал истории по крайней мере одну знаменитую фигуру – хитрого и амбициозного церковного деятеля Феодора Сантаварина, сыгравшего главную роль в зловещих событиях, омрачивших последние годы правления

Василия.

Преступления

Феодора Сантаварина

У императора Василия I Македонянина был первенец по имени Константин, которого он любил больше всех. Остальных сыновей – Льва, Стефана и Александра – Василий ни во что не ставил, в особенности Льва, которого он вообще терпеть не мог. Лишь на старшего отпрыска обратил он все свои помыслы; Константин был самым умным, смелым и красивым среди сверстников. Ему не исполнилось и десяти лет, когда он получил императорскую корону и воссел на троне рядом с отцом. В двадцать лет Константин победоносно воевал с сарацинами на востоке: верхом на белом скакуне, облаченный в золотые доспехи, он доблестно сражался вместе с отцом. Но 3 сентября 879 года патриарх Фотий, подойдя к бронзовым вратам, прокричал:

– Мужайся, о царь!

Константин в одночасье умер от лихорадки. Печаль и ужас овладели Василием, ибо он вспомнил всю кровь, пролитую им на пути к трону, и на протяжении оставшихся ему семи лет жизни ни на мгновение не знал покоя. Другой нашел бы утешение в том, что у него осталось три здравствующих сына, но измученный император был близок к безумию. Согласно закону, теперь наследником должен был стать Лев, однако Василий и мысли об этом не допускал. Он погряз в своем безумии, и столь дик был его взор, что мало кто решался к нему приблизиться. Император жаждал лишь одного – вновь увидеть Константина.

Отчаявшись, Василий полностью отдался на волю патриарха и его ставленника Феодора Сантаварина, который поклялся воскресить мертвого принца. Ради этого Василий и Феодор направились в редко посещаемый лес вдали от столицы, где Василию было велено укрыться в чаще, пока Феодор будет призывать усопшего. Вскоре император услышал цоканье копыт и увидел (или подумал, что увидел) знакомую фигуру на белом коне, в золотых доспехах с головы до пят, с длинным мечом. Не в силах сдержать свою радость, Василий покинул укрытие и поспешил навстречу сыну, но видение при его приближении исчезло…

– Мужайся, о царь!

Прибегнул ли Феодор к некромантии или иным образом умудрился создать хитроумную иллюзию, но император был убежден в истинности видения и распорядился воздвигнуть церковь на том месте, где встретился с призраком. С тех пор Феодор приобрел влияние и по причинам, о которых мы можем только догадываться, стал использовать его, чтобы распускать клевету о Льве. Он нашептывал императору, что принц замышляет против него зло, и Василий был склонен ему верить. Он потерял одного сына, а теперь лишил свободы другого и был близок к тому, чтобы ослепить его. Но люди не верили слухам о Льве, ибо знали его как достойного юношу. А в трапезной дворца сидевшая в клетке птица распевала: «Бедный Лев, о бедный Лев!» И император смягчился.

Умер Василий странной смертью и при таких обстоятельствах, в которые трудно было бы поверить, если бы не достоверные свидетельства Симеона Логофета. Летом 886 года император охотился неподалеку от дворца в Апамее. Оказавшись в одиночестве, он встретил возле ручья гигантского оленя. Император и олень посмотрели друг на друга, после чего олень бросился вперед, поддел рогами Василия за пояс и утащил его, беспомощного, в чащу. Лошадь императора вернулась без седока, что привлекло внимание стражников, и те бросились на поиски. Оленя отыскали, окружили и закололи мечами, но было слишком поздно. Все присутствовавшие при этом поклялись, что никогда не встречали такого огромного оленя. Умирающего императора доставили в Большой дворец, где он через девять дней скончался от внутреннего кровотечения. Тело его поместили в Зал девятнадцати лож, и патриарх, подойдя к бронзовым воротам, призвал Василия мужаться перед встречей с Господом: