Вкус фламинго
Шрифт:
– Не ссы, Витёк, жрать тоже будем оба. Пойдём на кухню!
– Опять? Я боюсь…
– Мне ещё раз повторить?
– Я в прошлый раз чуть не упал.
– Витя, «чуть» вообще не считается! Погнали!
Сашкина квартира была на втором этаже, и форточка на кухне находилась над подъездным козырьком. Сашка ловко нырнул из форточки на маленькую крышу, поднял заранее оставленную там с прошлых разов длинную палку, с помощью которой приоткрыл входную дверь так, что её край выходил за подъездную кровлю и хотел уже по ней спрыгнуть, как услышал
– А я?
– Что – надумал всё-таки?
– Ыгы… – кивал тот головой.
– Ну иди, помогу, – принимал старшего брата Сашка из окна. – Теперь держи дверь, а я по ней спущусь и приму тебя, понял?
– Эх, давай, – вздохнул родственник.
По тонкой грани двери, как медвежонок по дереву, Сашка спустился вниз, и, зажав дверь между ног, ждал Витьку.
– Мамка идёт! – увидел Надежду Николаевну Витька.
– Слазай скорей! – поторапливал Сашка брата.
– Ты чего! Она же щас налупит нас!
– Короче, у нас два выхода: либо мы сейчас драпаем изо всех сил и жрём пироги, либо получаем от мамки. Ты чего выбираешь?
– Пироги! – со страхом произнёс Витька.
– Тогда бежи-им! – ринулись они в соседний дом. Оббежав многоэтажку с другого бока, кинули монеткой в окно на первом этаже. Толстый сразу показался из-за шторки. «Пошли!» – шепотом Санька подзывал Русика за собой. «Куда?» – кричал через двойное стекло Кезава. «К нам, на чердак! Пироги только захвати! Ну?» – оглядывались они с Витькой по сторонам.
– А как?
– Как-как? Как мы – через окно.
– У меня форточка маленькая.
– Да у тебя форточка больше, чем у нас!
– Не полезу!
– Ну да… Куда тут… С форточкой на заднице ходить не очень-то удобно – согласен.
– Очень смешно!
– Ну, жди! Щас я!
Одним взглядом Сашка приказал Витьке идти за ним. В подъезде у Толстого было темно, но глазок у двери напротив всегда стоял на страже бдительности. «Пальцем придержи иди», – показал он Витьке на наблюдательный пункт бабы Веры. «А ты?» – спросил Витька. «А я здесь поорудую», – достав из кармана синих брюк изогнутую скрепку, сказал Сашка.
– Как ты так быстро? – с полным ртом пирога открыл дверь Русик.
– Слушай, Толстый, я после того раза хотел тебе новое погоняло дать – Математик, но смотрю, старое-то, по ходу дела, сильнее! Натуру не обманешь! – заявил Саня. – Нам-то оставил?
– Вон, в кулёк завернул. На чердаке покушаете. Идём?
– Идём, только ответь сначала: ты когда этот крем всё же купил? – подмигнул ему Санька.
– Да когда ты к мужикам подходил, чтоб лотерею купили.
– А зачем он тебе?
– Так это… У меня ж ботинки чёрные! – показал он пальцем на свою обувь.
***
Под крышей пятиэтажного дома повсюду валялась разорванная газета, пачка с надписью «Махорка крупка курительная №3» и стояла трёхлитровая банка воды.
– Идите сюда, к окошечку. Тут светлее! – подзывал всех Александров.
Он посмотрел на Толстого: «Ну, давай сюда мои яичники!»
– Получил? – посмотрел Сашка на Витю.
– В смысле?
– Пироги…
– Но-о, – ел булки брат.
– Доешь дома.
– Но там же мамка…
– Витя, у нас дело есть. Щас Смола сюда придёт, разговоры будут посторонние…
– И чего?
– Ничего. Иди маме дома помоги… Про меня спросит – не говори.
Витька, хоть и упирался битых пять минут, домой его Сашка всё-таки отправил. Ведь у него зрел уже новый план, а о нём дома знать ну никак были не должны. С лестничной стороны послышалось какое-то шарканье, и на чердаке появился Смола.
– О, Смола! Здорово! Тебя как выпустили?
– Никак! Удрал!
– Наш парень, наш! Я сейчас, – Санька скрылся в маленьком проёме, откуда потом принёс сигареты, купленные совсем недавно для отца.
– Ну, с каких начнём? – подначивал он друзей.
– Я так не буду! – резко сказал Толстый.
Смола протянул руку к пачкам: «А я дак попробую! Что – зря подставлялись?!»
Александров со Смольниковым долго не могли выбрать, с какой начать, и открыли все разом. Смола вставил четыре сигареты в рот, а Саня успешно чиркнул спичкой по сухому коробку и подпалил каждую по очереди. Серёга с невозмутимым видом стоял, зажав сигареты губами.
– Затягивайся, – требовал Санька.
– Четыре – много! – вставил Толстый.
– Молчи, Математик. Каждый сам за себя в ответе!
Смола, боясь потерять уважение к себе, резко вдохнул дым в себя, выпустил его через нос, и упал.
Толстый вскочил и запрыгал около Смольникова: «Сам за себя? Каждый сам? Ну, чего теперь? Чего?» «Не мельтеши», – отодвинул его Санька и вылил холодную трёхлитровку на лицо Смоле. Такого громкого крика от Смольникова не ожидал никто: «Вы охренели?! Я же пошутил!»
«Пошутил? – отходившие от шока Санька с Толстым, не могли поверить, что это была просто шутка. – Пошутил?! Ну держись, шутник!»
Пыль, лежавшая неподвижно десятилетиями на чердаке этой многоэтажки, кубарем взвивалась в воздухе. Шла драка.
***
Настало время, когда о походах «за ирисками» знал почти весь двор. Самое странное, что никто не порицал в Сашке страсть к «вкусу Фламинго», наоборот, каждый хотел с ним дружить. Но не ради дружбы. Нет. Каждый искал для себя какой-то выгоды. Сашка же, даже, если и чувствовал эту лживость, шёл на контакт, потому как хотел доказать всем, что он в своём деле спец, что он – профессионал. К десяти годам он научился брать в магазине всё, что хотел, и уходить безнаказанно. Порой он сам не понимал, как у него это получалось, казалось, что это было врождённым мастерством. Как некоторые рождаются поэтами, парикмахерами, строителями, так же Сашка чувствовал проявление своего таланта, но совсем в другом…