Вкус крови
Шрифт:
Продолжая размышлять над тем, как дух выбирает себе человеческое вместилище, я не прекращал усиленно вслушиваться во мрак ночи и обходить деревню. Моя фигура скользила вдоль заборов и иногда останавливалась, когда мне чудились подозрительные звуки, но потом оказывалось, что это были лишь стрекочущие насекомые, мелкие грызуны, плеск капающей воды и так далее.
Вскоре я исследовал все Сосенки. Духа отыскать мне не удалось. Похоже, что он уже покинул деревню, а я за ее пределы ночью выходить не собирался – ищите дураков в другом месте.
Я двинулся к дому старосты, чтобы сообщить Спартаку о результате поисков духа, но стоило мне пройти несколько шагов, как где-то сбоку скрипнула дверь, мигнул желтый прямоугольник света и во двор одной из хат вышел Ботаник. Он устало вытер со лба пот и посмотрел на показавшуюся среди туч луну. Удачно парень оказался на моем пути. Видимо, вот этот дом – и есть лазарет. Паука, по-моему, занесли именно в него.
Я вкрадчиво протянул, прислонившись к забору, который покачнулся от моего веса:
– Так и тянет перекувырнуться в оборотня, да?
Паша подскочил от неожиданно, а потом разглядел меня в темноте и облегченно выдохнул, подражая старческому голосу:
– Разве можно так пугать пожилых людей?
– Можно, а иногда и нужно, – весело ответил я, после чего поинтересовался: – Как Паук?
– Жить будет, – сказал лекарь с чувством выполненного долга. – Пару дней отлежится и как новенький станет.
– Это хорошо, – обронил я, действительно так думая, а затем попросил Ботаника: – Павел, а расскажи-ка мне подробнее о смерти отца Григория.
– Тоже думаешь, что это работа духа? – поинтересовался он, подойдя к другой стороне забора и оказавшись напротив меня.
– Уверен, – бросил я и по мальчишеской привычке сорвал какой-то стебелек, после чего засунул его в рот, став катать между губ.
– Дело было утром, – начал рассказывать Паша, – я тогда домой с дежурства возвращался, а тут отец Григорий идет мне навстречу: шатается, глаза точно у куклы, а сам весь какой-то неживой. Я сначала подумал, что он пьянствовал всю ночь, но потом оказалось, что в его крови алкоголь не превышал обычной нормы. И вдруг он падает и…
– А он ничего не говорил? – перебил я его, сдвинув брови и наморщив переносицу. – Может, бормотал что-то?
– Нет, – твердо ответил Паша, отрицательно покачав рукой. – Он просто шел, а потом резко так хлоп на спину и давай биться в судорогах. Ну, я к нему подскочил, но там уже все было кончено. Знал бы я тогда, что с ним произошло, то шамана бы позвал, а так трупоносов вызвал и в морг его. Там труп священника исследовали, но причину припадка назвать не смогли и от греха подальше в крематорий сунули.
– А дату его смерти помнишь? – с волнением произнес я, выплюнув изжеванный стебелек. Во рту немного горчило.
– Ага, – коротко обронил лекарь и назвал ее. – А ты к чему спрашиваешь?
– В тот день кто-нибудь погиб насильственной смертью недалеко от того места, где скочевряжился священник? –
– Ты думаешь, что дух его руками мог кого-то лишить жизни? – быстро смекнул лекарь к чему я клоню. – Предположение здравое, если учесть, что произошло сегодня ночью. Эту информацию можно разузнать в морге. Они ведут учет поступивших к ним тел. Но как это поможет нам защититься от духа, если он вернется?
– Пока не знаю, – отвлеченно сказал я, думая над тем, что имя предполагаемой жертвы отца Григория могло бы как-то помочь мне.
– Лис, а как духи проникают в человека? – озабоченно спросил Ботаник, передернув узкими плечами.
– По-разному, – расплывчато ответил я, сам не до конца зная этот механизм. – Но одно могу сказать точно: дух уже должен быть в Реале, из Астрала он может вселиться в человека только с помощью ведьмы или шамана и им нужны будут его биоматериалы.
– Лучше бы наоборот, – проворчал Паша и показал мне зеленый камешек, который висел у него на шее на тонком шнурке. – Вот, защита от духов из Астрала. Стоит, правда, дорого.
Я скользнул по нему завистливым взглядом и покосился на свою татуировку. Ботаник проговорил, спрятав камешек запазуху:
– А как духи выбирают человека, в которого вселяются?
– Хороший вопрос. Вот как раз сейчас я ищу ответ на него. Что могло объединять Паука и отца Григория? – задумчиво произнес я, мысленно назвав еще и третье имя.
– Надо подумать, – ответил Паша и поскреб затылок, разгоняя мозговую активность. – Ты знаешь, Максим, первое, что приходит на ум, так это то, что они оба лишены Таланта.
– О, – только лишь сумел потрясенно выдавить я, поняв, что Ботаник за какие-то несколько секунд сумел нащупать то, что от меня уже час как ускользает. Клюка ведь тоже не обладал им. – Ну Паша, ну голова. Очень может быть, что ты прав.
Он польщенно улыбнулся, и тут пронзительно завыла сирена. У меня аж зубы заныли, а из глаз чуть не брызнули кровавые слезы. Звук был настолько высоким и противным, словно он желал отогнать от деревни всех врагов вместе взятых, а заодно и изгнать из нее защитников.
Я на миг рефлекторно зажмурился, сморщив физиономию. Не знаю, что подумал Ботаник, глядя на мое лицо, но выкрикнул он следующие слова:
– Бегом за оружием и на вышку! Смелее! Держись подле меня!
Лекарь на адреналине ловко перемахнул забор, даже не обратив внимания на открытую калитку, которая была в двух метрах слева, и, пригибаясь, словно был под пулями, понесся к нашему дому. Я во весь рост помчался за ним, краем глаза замечая, что тут и там из домов стали выбегали вооруженные люди: лица злые, не выспавшиеся. Все бойцы умудрились в столь короткое время облачиться по форме, напялив всю имеющуюся защиту: бронежилеты, бронешлемы, наколенники, налокотники. Только четверо были в каких-то простеньких комбинезонах, но они запрыгнули в нутро ЗРПК, оказавшись экипажем боевой машины.