Вкус жизни
Шрифт:
– Крушение идеалов рыцарства и милосердия произошло много-много десятков лет назад, а мы, женщины, все еще ищем героев. Нам нужна вера в доброе благородство и справедливость, нам хочется утешиться красотой отношений. Мы вечные, наивные искатели правды, в нас не иссякает жажда поиска в жизни идеальных моментов (хотя бы моментов!). Откуда в нас этот непостижимо упорный, казалось бы, неистребимый оптимизм?.. Но после всего пережитого в жизни только горестный шепот тает в глубинах наших сердец… – печально закончила Рита.
– Кто-то, очень умный, сказал: «Жизнь – это трагедия для тех, кто чувствует, и комедия для тех, кто думает», – процитировала Алла.
– Значит, женщины как более эмоциональные в принципе не могут быть счастливыми?
– Зачем нужна жизнь, которая не ведет хотя бы к надежде.
–
– Если не забывать правило золотой середины, то да, – сказала Лера.
– Быть женщиной удобно только в том смысле, что ей всегда можно притвориться глупее, чем она есть на самом деле, и если кто-то этому поверит и не удивится, то он всецело поступит в ее распоряжение. Командовать в семье – привилегия красоток и хитреньких женщин, – кокетливо сказала Жанна. – Редко кому из женщин выпадает такое «счастье». Знавала я одну такую притворщицу, умеющую разыгрывать яркие спектакли. Он, бывало, ее утешает, уговаривает не волноваться, а она, заливаясь беспричинными слезами, сидит вся поникшая, безжизненно свесив руки вдоль тела, голова падает на грудь. У нее, видите ли, депрессия! Требования ее были несуразны. Казалось, ребенок мог бы предсказать, чем все это кончится. А он верил в ее искренность! И как она этого добивалась?..
Свекровь моя такая. Ничто не мешало ей прибегать к самым недостойным способам порабощения мужа. «Правдой не заработаешь внимания, вот и придумываю, больной притворяюсь», – цинично отвечала она мне на мои растерянно-осуждающие взгляды. Она считала, что я с моей щепетильностью в этой жизни ничего хорошего не добьюсь… Не люблю уловки, не говоря уж о том, что это просто непорядочно.
– Повезло твоей свекрухе, нашла себе доброго тюфяка. Но чаще случается, что когда жена слишком притесняет своего мужа, твердо считая его стопроцентным подкаблучником, он потихоньку изменяет ей, тайно радуясь своей мести. Ни для кого, собственно, это не секрет. Может, и твой свекор для виду уступал жене, глаза ей отводил, прикрывая этим свои неугасимые желания? Это вполне реально, особенно если принять во внимание изощренную тиранию мамаши твоего мужа, – бесстрастно сказала Инна, но хмурую, скабрезную ухмылочку полностью скрыть все-таки не смогла. По ее лицу неторопливо прошлась тень тотального презрения то ли к Жанниной доверчивости, то ли вообще ко всей мужской половине человечества.
– Не могу обвинить его в сомнительной игре. Он был хорошим человеком, – просто ответила Жанна. – И свекровь у меня тоже хорошая. А ее игры с собственным мужем меня не волнуют. Это их жизнь. Значит, она устраивает обоих, раз до сих пор не разбежались.
– В их-то возрасте? – рассмеялась Лиля.
– Жанна, ты сама-то веришь в то, что сказала? – спросила Инна.
Та с достоинством промолчала.
– …Мой первый муж выслушивал меня, делал для себя выводы и спокойно отклонял все мои просьбы и требования, не проявляя ни малейшей отзывчивости. Даже не давал себе труда опровергать или доказывать несостоятельность моих слов. И нет чтобы хоть загладить неприятное впечатление от своего поведения, напротив… – жаловалась Лиля Жанне. – Муж, если он настоящий мужчина, должен брать главный удар проблем на себя, а Денис на меня всё перебрасывал. Может, я одна такая глупая?.. А в постели он меня не устраивал не из-за отсутствия хороших мужских данных, торопливым был, только себе хотел сделать приятное. Капризный, раздражительный. Требовал рисковать моим здоровьем ради своего минутного удовольствия. Но даже не это главное. Беда в том, что я до постели добиралась вусмерть уставшая, взмыленная как загнанная лошадь. До наслаждения ли мне было? Не помогал муж ни в чем. После работы сразу у телевизора с газетой пристраивался. Его мама так приучила.
«С Лилей не побеседуешь, она одна может говорить часами», – подумала Лена.
– Столь длинное выступление тебе понадобилось для того, чтобы прояснить свою семейную ситуацию?.. Не только тебе не повезло. Мне кажется, мужчины давно сдали многие жизненные плацдармы. Я отношу это на счет их бездеятельности, пассивности. Пришло наше время. Но они желают, чтобы мы проявляли себя во всем, не уничтожая их мужского превосходства над нами. Не слишком ли многого хотят? На все у них двойные стандарты.
Рита, выслушав подруг и выдержав паузу, продолжила рассказ о подруге.
– Презирая мужчин, Марго не становилась менее требовательной по части мужской обходительности и внимания. Она никогда не делала секрета из того, что знала, и, делясь своими соображениями, утверждала, что «женщина должна выбирать, чтобы знать, за что ценить своего мужа, чтобы с годами ее сексуальная жизнь не прозвучала как насмешка. Зачем хранить маразматическое стародевичье целомудрие? На что годится такой, от которого «ни волны, ни зыби», срам один? К тому же многие мужчины все еще питают наивную веру в то, что если им хорошо с женщиной, то и ей с ним хорошо. Им каждый раз хочется слышать: «Ничего подобного сегодняшней ночи я еще не переживала!» Удобное заблуждение. Только у меня жесткий критерий отбора: на лести и дармовщине у меня не проскочишь», – звенящим от возбуждения голосом говорила она. Как ни странно, несмотря на всю парадоксальность высказываний Марго, ее интересно было слушать.
– Не раз я слышала, как мужчины говорили, что, мол, жена уже не охоча до этого самого… а мне только давай. Только ведь все это только слова. Себя они успокаивают. На деле-то все как раз наоборот: они уже слабы или вовсе ничего не могут в постели, а мы – всегда-пожалуйста, но, конечно, если как следует. А то только заведешься… и всё… сдулся дружочек. Это же бесит. Вот и сочиняешь басни, чтобы напрасно не возбуждаться, говоришь, что, мол, не требуется. Еще как требуется. Но ведь не побежишь другого мужика искать, совесть не позволит. Ну и подавляешь, душишь в себе желания. Им невдомек, что мы их жалеем, самолюбие их щадим. А они еще и выпендриваются, мол, жены старые, пора молодых искать. Дурочки, сами себе яму копаем, пуская мужиков «по ложному следу». Конечно, если мужчина приличный семьянин, его не стоит оскорблять. Но своим мужьям я быстро мозги вправляла, – откровенно «выдала на гора» Инна то, в чем не могла сознаться ни одна из присутствующих женщин.
– Язык, как помело, – тихо, смущенно буркнула Жанна.
– Мне один парень «заливал», что память о первом мужчине не позволит женщине быть счастливой с другим. Выдумки, – объявила Инна с улыбкой чувства превосходства. – Это верно лишь при условии, что первый был хорош во всех отношениях.
– Я выходила замуж нетронутой, только счастья это мне не прибавило. Да и не вспоминаются мне наши ночи… – добавила Лиля тихо и доверительно. – Сохранять себя мы должны прежде всего ради собственного уважения к себе.
А Инна продолжала:
– Мне раньше как-то самой не приходило в голову, что всё, что женщины знают о сексе, было внушено нам мужчинами и что они, требуя от девушек девственности, преследуют только свои интересы: надеются оградить себя от неприятных укоров в мужской несостоятельности. В это трудно поверить, еще труднее понять, но факт остается фактом. Марго меня в этом убедила.
Она рассказывала, что «различия между мужчиной и женщиной, необходимые для их общей гармонии, вовсе не означают нравственного превосходства мужчины. Знака равенства между нами никогда не будет, но и символов больше-меньше – тоже. А открытие женщинами реальной возможности достижения оргазма стало смертельным ударом по их мнимому физическому превосходству и по их будто бы полигамности. «Ты думаешь, в своем гареме мужчина устраивает и удовлетворяет всех своих жен? Как бы не так! Он только о себе любимом радеет».
– Знаменитый астролог Глоба как-то озвучил по телеку интересную фразу: «Только настоящий мужчина может найти в одной женщине воплощение всех своих сексуальных запросов». Получается, что слабакам требуется разнообразие. Тем, которые не могут ни отстоять, ни устоять, ни что-то приличное с женщиной сотворить… да еще ждут восторженной оценки, – огорченно вздохнула Лиля.
– Сами гуляют, а ты, женщина, – честь свою уронить не моги. С какой стати? Вот с этого и начинается бесправие, – скучным голосом запротестовала Аня и меланхолически вздохнула.