Вкус жизни

Шевченко Лариса Яковлевна

– Безграмотная ты. В твоем возрасте не знать истинного положения вещей… Челюсть отвисла? В отношениях между мужем и женой не может быть границ, стеснения и прочее… – шутливо-наставительно сказала Мила. И Жанна не поняла, какова в ее словах доля шутки и стоит ли ей обижаться.

Инна примкнула к интимному разговору с приличествующей случаю скромной миной:

– Если уж вы заговорили о Марго, я должна признаться, что достаточно много думала о ней. Сведения, которыми я располагала, были не очень приятными, поэтому, когда нам случалось беседовать, мне сначала казалось, что в голосе Маргоши было что-то неискреннее, что ей просто хотелось играть, ставить условия, быть тайной до тех пор, пока мужчина

посягает на нее. А может, это было печальной необходимостью ее организма? Я с нервной поспешностью перебивала ее. Мне не хотелось разбираться в чужой жизни, завеса которой приподнималась передо мной так внезапно и слишком откровенно. К тому же я боялась выглядеть некомпетентной, наивной дурочкой, какой, несомненно, была в ее представлении. Я колебалась, но еще держалась прежних позиций, привитых матерью.

Позже я считала, что Марго хотелось бы переиначить свою жизнь, найти человека, ради которого она могла бы бросить все и служить только ему. Но у нее уже не получалось. По поводу детей она шутила, что «они – ангелочки, чьи крылышки укорачиваются по мере того, как растут их руки и ноги, и что не стоит торопиться надевать пожизненные оковы материнства». Поразить хотела своим цинизмом?

Марго исповедовала принцип добровольной диктатуры, построенной на любви и доверии в семье, когда оба не исполнители и не подчиненные, а полноправные участники, где каждый честно несет свой «портфель» обязанностей, где нет принесения в жертву жизни одного человека во имя эгоизма другого. Ей хотелось, чтобы мужчины избавились от пренебрежительного отношения к другому полу, от нелепой своей гордыни, поняли ценность равноправных отношений, чтобы женщины помогали мужчинам поверить в себя, а мужчины поддерживали женщин в их начинаниях, чтобы оба стремились украсить заурядные супружеские будни. Ведь так чудовищно осознавать несправедливость женских судеб! У каждой из нас своя формула гармонии, но получалось, что и Марго в душе была идеалисткой.

Она считала, что в женщине изначально заложены те же потенции и те же способности к проявлению воли и саморазвитию, что и в мужчине, что она способна наравне с мужчиной самоутвердиться в творчестве, в труде и не должна терпеть тиранию сильной половины. (У нее была прекрасная привычка подходить к любому вопросу с научной точки зрения.) Продолжение рода – только одна из многочисленных функций женщины, поэтому ее личность должна оцениваться выше, чем природное назначение быть матерью. Уже давно не новость, что в социокультурном плане женщина совершенно тождественна мужчине. «Так почему же в семейных отношениях так мало прогресса? Мы тоже хотим жить своей жизнью, а не придуманной для нас мужчинами. Почему мы должны свои мечты класть под молот их эгоизма?» – возмущалась она и картинно разводила руки в жесте недоумения.

Я ей в шутку отвечала: «Мужчинам выгодно, чтобы мы вкалывали за них на производстве, а взамен брать на себя хотя бы часть домашних забот они не торопятся, по полной программе эксплуатируя гендерную теорию – разделение по половому признаку. Для них долг – это то, что они требуют от нас, но не выполняют сами».

Конечно, в теории Марго была какая-то притягательная двойственность и загадочность, интригующие моменты, временно сбивающие мужчин с толку. Но, как говорится, хорошего понемножку. Чем сильнее мужские затраты, тем больше их энергия разрушения наших мечтаний. Так устроен мир мужчин. Они считают, что гармония предполагает подчинение одному лидеру.

– Это не бредовая идея, ведь если возникает противостояние, то каждый стремится утвердить себя. Считаю, что в семье, как и в армии, должен быть один генерал, иначе – неминуемый разгром. В моей семье командую я, – не без гордости сказала Жанна.

– Говорят, чтобы свободный союз был прочным, надо либо

очень любить мужчину, либо не любить вовсе. Вранье. У меня было и то, и другое, и примерялась я не раз, а в результате – я одна. Дырка от бублика мне досталась. И к чему было колобродить, душу теребить? Такая вот моя житуха. Теперь я не верю ни единому слову мужчин и только использую их по мере своих возможностей.

Я поняла, что мужики – эгоисты, слабаки, слишком испорчены и развращены, не умеют противостоять соблазнам. Они даже не желают им противиться, утверждая, что жизнь слишком хороша, чтобы рассуждать о ней серьезно, а если держаться строгих правил, то она будет скучной. «Так делайте ее интересной для своей семьи!» – возникала я. Нет, только о самих себе, родимых, болеют! Ни в чем их надолго не хватает. Я у одного из своих мужей недавно спросила: «Стоили ли те женщины моих слез, моих болезней?» Не нашелся что ответить… Так и прожил жизнь, не задумываясь. Иногда мне кажется, что у них отсутствует гармония ума и сердца…

– Ну не у всех же, – заметила Лера.

– А некоторые женщины считают, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – решительно продолжала Инна. – Тоже неправда. Через постель. Иначе каждый сынок оставался бы со своей матерью. Сейчас, между прочим, таких «сосунков» стало почему-то предостаточно. Еще одна напасть на наши бедные головы. Такие мужики умеют только глотку драть да руки распускать, на большее у них мощи не хватает. А если и пожалеют, то как обворуют… И пусть они такие … хоть на все четыре стороны! – тихо и отрывисто закончила Инна.

«Совсем ты оскудела душой. Обиды изувечили твое сердце», – подумала Кира.

В голове Лены блуждали какие-то мысли на эту тему, однако «они никак не выстраивались в систему организованных доводов и разумных сомнений». Она раньше никогда не задумывалась над подобными вопросами. Для строгих выводов ей не хватало ни теоретических, ни практических знаний.

– Марго всегда интересовалась вопросом соотнесения биологического неравенства мужчины и женщины и их социального равенства в обществе. Ее натура нуждалась в немедленном логическом оправдании своих чувств и действий. Она искала им теоретическую основу. «К сожалению, жизнь далека от теории, – утверждала она. – Эмансипация, оказывается, означает не равенство, а равный статус разный ролей», и счастье в семье зависит от того, кто и как играет свои роли.

– Мужчины способны быть героями на час, а нам хотелось бы, чтобы они ежедневно помогали нам в домашних делах, ведь мы же тоже работаем. Но этот вид героизма им не по душе. Только певице Королевой оказалось под силу захомутать Тарзана.

– Но чего ей это стоило, знает только она сама, – перебила Инну Рита. – К твоему сведению, мне тоже всегда не хватало такого, и я его себе придумывала длинными, одинокими ночами, если даже рядом со мною был какой-то из мужей (вот именно, что какой-то). Воображала, как мы с ним то умно беседуем, то танцуем прекрасное танго. Он нежен, галантен, великолепно воспитан. Потом мы вместе возимся с детьми, вместе отдыхаем… Помогало.

Что еще оставалось? Контраст между реальностью и мечтами был таким разительным, что часто я не могла удержаться от смеха над собой. И до слез дело доходило. А как иногда хотелось быть самой собой, делать то, что просит душа. Нести радость любимому, самой задыхаться от счастья. Ради чего живем в разладе с собой?

– Я бы сказала, да промолчу, – рассмеялась Инна. – Каждой женщине хочется быть королевой в глазах одного мужчины, чтобы он говорил: «Ты для меня самая красивая, самая талантливая, самая-самая...» Не грех подчиниться такому, который умнее тебя или превосходит в доброй силе. Да где ж его такого найти днем с огнем?.. Мой второй срывал на мне зло за свою никчемность, мой третий… а, да черт с ними…