Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы
Шрифт:
Встречаю я Сережку Фомина,
А он — Герой Советского Союза...
1964
Я однажды гулял по столице и
двух прохожих случайно зашиб...
И попавши за это в милицию,
Я увидел ее — и погиб.
Я не знаю, что там она делала,—
Видно, паспорт пришла получать,—
Молодая, красивая, белая...
И решил я ее разыскать.
Шел за ней — и запомнил парадное.
Что сказать ей — ведь я ж хулиган?
Выпил я и позвал ненаглядную
В привокзальный один ресторан.
Ну
Мне хоть просто кричи: «Караул!» —
Одному человеку по роже я
Дал за то, что он ей подморгнул.
Я икрою ей булки намазывал —
Деньги просто рекою текли,—
Я ж такие ей песни заказывал!..
А в конце заказал «Журавли».
Обещанья я ей до утра давал,
Повторял что-то вновь ей и вновь...
— Я ж пять дней никого не обкрадывал,
Моя — с первого взгляда — любовь!
Говорил я, что жизнь потеряна!
Я сморкался и плакал в кашне...
А она мне сказала: «Я верю вам...
И отдамся по сходной цене».
Я ударил ее — птицу белую,—
Закипела горячая кровь...
Понял я, что в милиции делала
Моя с первого взгляда любовь.
1964
Примечания:
«Счетчик щелкает» — в поздней редакции строка 14-я звучит:
«А ну ни слова, друг! Гляди, ни слова».
В дальнейшем — в 1978 году — автор вернулся к первоначальному варианту строки.
«Про Сережку Фомина» — куплет, выделенный курсивом, не всегда исполнялся автором. Кроме того, иногда этот куплет менялся местами со следующим за ним куплетом.
«Про стукача» — в поздней редакции отдельные строки звучат следующим образом:
2-я строка: «И я однажды — проклятая дата!» 20-я строка: «Он мой, отдайте мне его, ребята».
«Грустный романс» — в исполнении 70-х годов песня называется «Городской романс».
Публикуемые тексты песен определены по известным на 1 марта 1988 года фонограммам авторских исполнений 1963 — 1979 годов.
Публикация О. Терентьева и Б. Акимова
Годы 1963 — 1964-й
Афиша выступлении гастрольной труппы калмыцкой филармонии на Алтае, январь 1964 года.
«В 1962 году я был еще совсем молодым преподавателем, только закончил вести свой первый курс в Школе-студии МХАТ.
Тогда вся ситуация в стране была против поощрения творчества, создания новых театров, открытия студий. Волна «потепления» после XX съезда партии куда-то схлынула, и годы начались довольно трудные.
К своему курсу я прикипел душой. Мы очень хотели продолжать работать: я был молодым преподавателем, студенты мои — еще моложе. И мы стали искать возможность остаться вместе.
Как раз в то время я познакомился и подружился с однокурсником Высоцкого — Геннадием Яловичем. И когда наметилась перспектива создания студии, он стал моим соратником и соорганизатором.
«С начала нашей деятельности Высоцкий активного участия в работе студии не принимал. Он то появлялся, причем иногда чуть ли не ежедневно, то исчезал на долгое время. Так что поначалу он фактически с нами не работал. Володя все время ходил как бы в лучших друзьях студии, хотя и числился ее членом». (7)
«Репетировали мы в основном по ночам. Другой возможности не было — все работали в разных театрах. А у Володи до этого произошли какие-то осложнения с его работой в театре Пушкина. И в тот период он оказался вне театра, фактически без работы». (1)
«У нас существовал рабочий журнал, куда день за днем записывалась вся наша жизнь. Там был список членов студии с указанием места основной работы каждого из нас. Все были «прописаны» в каком-либо театре, и лишь против фамилии Высоцкого стояло — «актер кино», потому что места работы как такового у него просто не было». (2)
«В этом спектакле [«Белая болезнь».— Авт. ] я играл главную роль — Галина. Поэтому всех актеров хорошо помню. Вильдан замечательно играл барона Крюга. Самые большие муки были с Сигелиусом, которого сначала репетировал Зимин, потом репетировал и играл Круглый, затем Вилор Кузнецов. И почему-то все от этой роли в конце концов отказывались. Мать играла Карина Филиппова, а Володя репетировал Отца. Причем выходило у него здорово». (7)
«14 октября 1963 года. 3 часа 15.00. 1-й акт, 2-я картина. Репетировали сначала без Вильдана, который задержался на репетиции в театре и опоздал на 1 час 20 минут. В 3 часа совершенно случайно в студии собрались актеры, занятые в 3-й картине 1-го акта — Филиппова, Епифанцев, Высоцкий. Была одна из наиболее ценных репетиций, которая очень продвинула сцену вперед. Да здравствует самодеятельность...» (9)
«Жизнь шла настолько бурная, активная, напряженная, что пути наши постоянно пересекались, и нас действительно многое связывало. Отношения были дружескими, хотя иногда острыми, как это порой бывает между друзьями. Но это не мешало им оставаться близкими — мы ведь занимались одним делом.
Володя был человеком открытым в каких-то своих плоскостях существования, но имелись слои, куда он никого не пускал. А так — очень доброжелательный, очень беззлобный, во всяком случае в общении с друзьями, с товарищами. Быстро шел на контакты, быстро доверялся людям (по крайней мере, в тот период. Со временем это, вероятно, изменилось, но тогда было именно так).
С самых первых встреч — в контактах, в компаниях, в работе у нас возникло с ним какое-то человеческое доверие. То есть я мог быть неуверенным, что Володя сделает какое-то дело, потому что его могла сбить его тогдашняя неорганизованность, его темперамент. Но что он не продаст, не предаст, не наврет — вот тут с самого начала такая уверенность существовала.