Владыка бури
Шрифт:
~~~
— Вообще-то надо стоять на Стене, чтобы следить за противником, — проворчала Лосиха, кутаясь в меха.
Она, её муж Грибница и Купчиха затаились в одном из домов, разрушенных огненным пегом, и внимательно следили за Стеной. Сквозь пробоины тянуло холодом, а на каменных обломках внутри лежал фиолетовый снег. Грибница нервно тёр руки (от холода и тревоги), изредка поглядывая на жену, словно надеясь, что она скажет что-нибудь ещё.
— Я понимаю, откуда произошло твоё предположение, Лосиха, — Купчиха вновь задумалась и не уследила за сложностью своей речи. —
— Купчиха, тебе надо отдохнуть, — осторожно предложил Грибница, глядя на жену и в этот раз встречая ответный взгляд. — Мы с одной Крушилой намучились, а у тебя одной столько детей. Ты же не железная.
— Вот именно. Мой долг — следить за детьми, — произнесла Купчиха тоном “я уж больше вашего знаю, что мне нужны несколько пожизненных отпусков”.
Лосиха, вздохнув, вновь обратила взгляд на Стену:
— Там что-то происходит. Смотрите!
Купчиха и Грибница тут же замолчали, повернувшись к щели, через которую велась слежка. Один из камней в Стене задрожал и с глухим стуком вывалился наружу. В образовавшуюся дыру тут же протиснулась Гитгуд, за ней — Девочка и Хохотун. Лосиха нахмурилась, а Грибница тихо выдохнул, словно боялся привлечь внимание к этой троице. Купчиха же выпрямилась, её усталость мгновенно сгорела в вспышке гнева.
— Гитгуд! — воскликнула она, не в силах сдержать эмоций. — Дура ты эдакая! Куда тебя несёт, блаженная?
Фигуры замерли, Гитгуд, уже ставящая камень на законное место, вздрогнула, едва не уронив его себе на ногу. Купчиха решительно оказалась рядом с ними, даже не осознавая, как проделала весь путь.
— Эти-то еще дети, с них спрос невелик, но ты-то куда смотрела, бестолочь? Ты же уже взрослая! — высказала своё негодование жена Волки, в упор глядя на Гитгуд, но не видя ее испуганного лица. — Идиотка!
Хохот заслонил собой Гитгуд от Купчихи, но Гитгуд действительно была взрослая. Его низкое тело никак не предотвратило пощечину Купчихи. Гитгуд вскрикнула, отшатнулась и вскинула руки, запоздало защищаясь. Затем, резко развернувшись, она с силой врезалась в каменную кладку Стены и, не издав больше ни звука, бросилась бежать вдоль нее, исчезая в тенях.
— Госпожа Купчиха… — робко протянула Девочка, в глазах которой стояли слезы, а губы дрожали. Но госпожа Купчиха уже схватила оставшихся детей за руки и повела вглубь города.
— Пора уже подумать о физических наказаниях, — бросила Купчиха через плечо, её голос всё ещё дрожал. — А лучше — унизительных. А ещё лучше — унизительно-физических, — добавила она, всё ещё под воздействием гнева.
— Но Гитгул… — попытался вставить слово Хохотун, глотая слезы.
— А о Гитгуд забудьте! Я должна была догадаться, что вы воспользуетесь её силой для создания проблем. Пусть теперь Королева возится с ней, если сможет… Это из-за неё она такая!
— Купчиха… — Лосиха тоже предприняла попытку вставить слова, но чужие слова были лишь хворостом костра ярости Купчихи.
— С Крушилой я тоже поговорю, Лосиха. Она должна была следить за ними. — Купчиха увела захлюпавших носами детей, оставляя Лосиху и Грибницу вдвоем.
— После победы над бандой Наконечника, мы точно должны устроить Купчихе отдых. Даже против её воли, — произнесла Лосиха, глядя в спину удаляющейся подруге, славно подпитывающей сейчас демонов гнева.
Грибница согласно кивнул.
Прошёл совсем короткий промежуток времени, и Купчиха уже пожалела о своём поступке. Слова о наказаниях, сорвавшиеся с ее губ, теперь звучали в памяти глупостью. Унизительно-физических… Она поморщилась от собственных слов. Хохотуна и Девочку она бы и пальцем не тронула, скорее себя бы истязала. Купчиха отвела Хохота к Сказителю, его отцу, а заодно и Девочку, раз Мрачника всё нет. Сказитель пообещал рассказать им самые жуткие истории о заблудившихся детях.
А вот Гитгуд она ударила. Потому что та выглядела взрослой. Высокая, с угловатыми чертами, с руками, которые могли держать оружие, а не игрушку. Купчиха действительно разозлилась на эту нелепую взрослую с разумом ребёнка. Но она даже глупее.
Теперь Купчиха искала Гитгуд вдоль Стены, беспокойно всматриваясь в каждый тёмный угол между каменными глыбами. Беспокойство и вина росли на её сердце, словно грибы после дождя на её сердце, если бы могли. Она опять начала дёргать себя за косички и теребить одежду. Куда могла запропаститься эта неразумная бездушная?
Жена Волки дошла до скал, берущих на себя работу Стены. Судя по следам на снегу, Гитгуд добежала сюда, потопталась в этом месте и либо вернулась по своим следам обратно, либо… Да что “либо”? Она вернулась.
— Где же ты, девочка…? — прошептала Купчиха, остановившись. — Я не хотела. Я просто…
В её поле зрения возник присевший на корточки Шелест. Она не заметила, как он появился, и это её немного испугало. По правде говоря, она не всегда помнила о его существовании и даже успела подзабыть, как он выглядит. А был он закутан в тёмный плащ по самый нос. Обычно зимой он носил белое, но после того как снег сфиолетился, он вернулся к чёрному.
— Шелест! — воскликнула Купчиха, шагнув к нему. — Ты не видел Гитгуд?
— Видел, — тихо отозвался Шелест, не считая нужным вставать для разговора. — Моя причина появления. Гитгуд у Наконечника.
— ЧТО!? — Купчиха замерла, расширив глаза от ужаса.
— Убежала. Без Хохотуна и Девочки не знала дороги. Вышла прямо к лагерю Потерянных. У кромки Щипающего леса, на перекрестке с Сухим Руслом.
Купчиха схватилась за голову, её пальцы вцепились в косички:
— Это кошмар! Она же даже морально не может противостоять им!
— Они воспользуются заложником в осаде, — бесстрастно добавил Шелест.
— Я бегу к ним! — решилась Купчиха.
— Это глупо, Купчиха, — ровным голосом отозвался Шелест, не меняя позы.
— Волки никогда не станет организовывать спасательную операцию ради неё, — Купчиха бросилась к дурно известному проходу в Стене. — А ради меня будет! Пошли, Шелест, поможешь мне вытащить из Стены камень.
— Это глупо, — повторил Шелест тем же тоном, но последовал за ней. Его плащ не шуршал по снегу.