Властитель свободы

Синклер Шериз

Отношения портятся, когда одна из сторон не чувствует себя достойной другой. Он — или она — начинает очернять другого, чтобы чувствовать себя лучше, чтобы убедиться, что никто больше не захочет его вторую половину. Она довольно часто такое наблюдала. Один несчастный — обычно жена — в конце концов чувствовал себя куском мяса из-за того, что ее любимый все время гнобил ее.

Или, в случае Джин, она бы рвала жопу, доказывая, что этого достойна.

— Интересные мысли приходят тебе в голову, — Аттикус вернул ее с небес на землю, прикоснувшись к ее щеке.

— О, нет. На

самом деле, нет, — не выдержав его пристального взгляда, она выпалила: — Я напоминаю себе, что я не кусок мяса.

Он вытаращил глаза, и она рассмеялась.

Она может и рассказать ему.

— Вы очень сексуальны, детектив Вэр. Я вам не ровня.

— Спасибо, — его улыбка могла бы остановить уличное движение, особенно если водители были бы женщинами. — Но ты ошибаешься. Тут нет ни одного свободного Дома, который не завидовал бы мне, — он мимолетно погладил ее по волосам. — Ты прекрасна, магнолия, но Дому нужно больше, чем просто физическое влечение. В тебе есть доброта, ум и неожиданное чувство юмора, — он наклонился и прошептал ей на ухо: — И в твоей добровольной капитуляции есть красота, которую я не могу объяснить.

У нее перехватило дыхание.

— Но…

— Или, если хочешь знать, любой из присутствующих Домов с удовольствием перегнул бы тебя через стог сена.

— Не груби, — она подумала, не ударить ли его, и передумала. Наказание может быть ужасным. Связанная посреди комнаты, она, наверное, умерла бы от унижения.

— О чем ты подумала?

Любопытный Дом. Но она не собиралась делиться с ним всеми мыслями.

— Знаешь, мне очень неудобно делать все на публике, — призналась она, — я не такая.

— О, детка, — его улыбка стала нежной, — игра на публике нужна не только для тех, кто любит, чтобы за ними наблюдали. Она нужна и тем, у кого новые партнеры. Тут есть дежурные наблюдатели, — он указал на Логана и Джейка, — и это делает происходящее более безопасным, когда люди знакомятся и хотят разыграть несколько сцен. Плохая идея — привести незнакомца в свою спальню и позволить ему связать тебя.

Джейк говорил ей то же самое. Она кивнула.

— И некоторые люди не готовы играть на публике, но им нравится общаться. Конечно, некоторым нравится, когда на них смотрят, — он уткнулся носом в ее груди, и сердце пропустило удар. — Мне вот нравится связывать сабу. Чтобы все любовались ее красотой. И когда она оказывается в таком уязвимом положении, возникает соблазн продолжить и позволить себе большее.

— Большее? — выдохнула она.

Он провел пальцем по ее нижней губе.

— Я бы наклонил тебя вниз, чтобы ты могла поласкать меня ртом… а затем наклонил в другую сторону, чтобы мой член вошел в тебя.

Господи. Он возмутительно прямолинеен… и она почувствовала, что становится мокрой.

— Я…

Он скользнул ладонью под бюстье и накрыл ее грудь.

— Твое сердце бьется как сумасшедшее, зверушка.

Весь мир сузился до тепла его руки и ее собственного всплеска страсти.

— От страха. Сэр.

— Может быть. Но не только от него, — вместо того, чтобы коснуться ее еще интимнее, он положил руку ей на талию.

О, она больше всего на свете хотела

почувствовать, как его мозолистые пальцы легко касаются ее обнаженной кожи.

— Ты и должна немного волноваться, потому что я собираюсь в конце концов так тебя подвесить.

— Без шансов, — она схватила его за запястье, чтобы убрать его руку. Он остался недвижим, и доказательство его явной силы заставило ее сделать глубокий вдох, в попытках прочистить мозги, затуманенные желанием. — Слушай, мне вообще не стоит быть с тобой. Ты брат одного из моих подопечных. Это не…

— Детка, если бы ты встречалась с заключенным, надзирателем или начальником тюрьмы, я бы видел в этом проблему. Со мной — не особо.

Нет, правда, ей не стоит связываться с ним, даже если логика подсказывает, что ни Сойеру, ни тюрьме ничего не угрожает. В конце концов, Аттикус агент правоохранительных органов. Но ее мозг не работал слишком хорошо, потому что взыграли гормоны. Она хотела его каждой клеточкой тела.

Поскольку она ничего не ответила, он нахмурился.

— Это и вправду для тебя проблема? Я не хочу навлечь на тебя неприятности.

— Понимаешь, такие правила, — хрипло сказала она.

— Понятно, — он отпустил ее и придержал, вставая. — Тогда почему бы нам не пойти и не закончить разговор в более укромном месте. И если ничего не выйдет, то тоже ничего страшного, — он легонько поцеловал ее и поднял руку в ответ на хор голосов, желавших им спокойной ночи.

Глава 8

Его идея уединиться закончилась тем, что он привез ее к себе. Когда она сказала ему, что ее вещи в «Серенити Лодж», он рассмеялся и сказал, что его дом стоит рядом с ранчо Мастерсонов и чуть ниже большого дома Хантов.

Через несколько минут они поднялись на его крыльцо, и он указал на запад, чтобы посмотреть вверх по склону горы.

— Смотри, вон сквозь деревья видно, как у Мастерсонов светятся окна второго этажа. Нам тут приходится жопами толкаться, — он отпер замок и распахнул дверь. — Так и подружились.

С другой стороны дома в лунном свете мерцала белая дощатая ограда.

— У тебя есть лошади?

— Должны быть, — он придержал дверь.

Ну, и ковбой. Улыбаясь, она зашла в гостиную. Комната была оформлена в деревенском стиле, с элементами индейского декора. В обложенном декоративным камнем камине еще горело несколько поленьев. На полу темного паркета располагались плетеные коврики с геометрическим красно-бело-коричневым рисунком. Красные подушки на мягком кожаном диване сочетались с кирпично-красными креслами.

Телевизор с плоским экраном шесть футов шириной говорил, что тут живет мужчина.

Аттикус поцеловал ее в щеку и прошел мимо маленькой столовой, мимо барной стойки на кухню.

— Пива или вина?

— Было бы прекрасно выпить вина, — она села на обитый кожей барный стул, Аттикус открыл бутылку и налил. В его большой руке винный бокал казался невероятно хрупким. Он передал бокал Джин и налил вина себе.

— У тебя уютный дом, — она глотнула насыщенное каберне и кивнула на черно-белую фотографию над камином: — Это ты и Сойер?