Властитель свободы
Шрифт:
Но когда он расправил плечи, это движение привлекло ее внимание. У нее расширились глаза. Она непроизвольно отступила на шаг, коротко кивнула ему… и повернулась спиной.
— Блять, — буркнул он.
— Ты чем-то расстроил сабочку? — веселясь, спросил Ксавье.
Черт. Застонав от разочарования, Аттикус взял себя в руки.
— Похоже на то. Я провел с ней сцену. Она новичок, но химия между нами была фантастическая. Потом я узнал, что она психолог, предвзято к ней отнесся и отшил ее. Это было ошибкой.
—
— Ты воспользовался ее доверием, и, когда она стала уязвима, бросил ее, — лаконично и жестко резюмировал Ксавье.
— А потом ошарашил, заявившись к ней на работу. Я облажался, — ему нужно извиниться. Но действуя в лоб, он ничего не добьется. Тем более, что она готова дать ему отпор.
— Дай ей успокоиться, — Ксавье словно прочитал его мысли, — дай ей время… может быть, время на то, чтобы поиграть с другим Домом.
Когда Аттикус нахмурился, Саймон кивнул, соглашаясь с другом.
— Это риск, Аттикус. Но если между вами химия, у нее ничего не выйдет с кем-то еще, и это даст вам шанс. Если это не так, может, она не та, что тебе нужна.
Позволить кому-то еще к ней прикоснуться? У него внутри все сжалось.
И все же это был замечательный совет, хоть и неприятный.
****
Нагнувшись над тюком с сеном, Джин уперлась лбом в кисти рук. Она попросила передышку во время порки. В этом точно не было ничего интересного.
Все вокруг казалось нереальным, как будто она попала на страницы одной из своих книг про БДСМ. Место действия добавляло еще больше нереальности происходящему. Это был типичный амбар. Солома, разбросанная по земле, добавляла свой аромат к запаху кожи. Вместо конского ржания вокруг раздавались вздохи и стоны, а иногда и крики и удары по голой плоти.
— Готова продолжать? — вернул ее к происходящему голос Гаррета.
Когда Логан начал ее знакомить, она отвергла первые два варианта. Затем, когда его позвали и он отошел, она нашла этого Дома по имени Гаррет, который казался не таким устрашающим — если можно так было сказать о мужчине, который порол женщину.
Гаррет снова положил ладонь между ее лопаток и прижал грудь к тюку соломы.
Его рука коснулась ее ягодиц, и она вздрогнула. Господи, ее попка становилась все более чувствительной. Он продолжил, и она услышала удары по голой попке, но это все еще казалось нереальным.
Она сцепила зубы, Дом шлепал ее все быстрее. Жжение переросло в жгучую боль, на глаза навернулись слезы.
Когда он притормозил, чтобы потереть ее попку, она выпрямилась и вытерла глаза.
— Можешь поплакать, девочка, — хрипло сказал он, — за этим многие сабы и приходят.
Нет. Она вздернула подбородок и помотала головой. Она не будет плакать при незнакомых. Она
Порка — не то, что ей хочется. Совершенно не то. Она ошиблась. Внутри болело, словно душа оказалась заперта в клетке печали и разочарования.
Внезапно она вспыхнула от гнева, словно тело наконец-таки отреагировало на то, что его били. На то, что его удерживали.
Она отступила на шаг от стога сена, радуясь, что не позволила ему себя связать.
— Я закончила.
— Закончила? — когда Гаррет прикоснулся к ее руке, она отпрянула. — Джин.
— Я в порядке, — она держала себя в руках, — спасибо за уделенное время.
— Пойдем отойдем в уголок и там поговорим. Девочка, ты…
— Нет, — она отступила еще на пару шагов и врезалась в мужчину.
Повернувшись, она узнала Рониного сногсшибательно красивого мужа. Это был Дом сорока с чем-то лет, с сединой, поблескивавшей в аккуратно постриженных черных волосах. Слева от него стояла саба.
Мастер Саймон ухватил Джин за плечо, не давая ей отойти подальше.
— Гаррет, Жаклин смотрела на твою игру с Джин и надеется, что ты уделишь ей немного времени, — он мягко подтолкнул сабу к Гаррету, отодвигая Джин в сторону. — Я отведу Джин кое-куда.
— Ты проследишь, чтобы о ней позаботились? — спросил Гаррет.
— Прослежу.
Гаррет переключился на тридцатилетнюю Жаклин.
— Чего бы ты хотела от сцены?
Когда ее уводили, Джин почувствовала, что гнев исчез, оставив после себя пустоту. Пора домой.
— Тебе понравилась порка? — спросил Мастер Саймон.
По сравнению с его уверенным баритоном, ее голос казался тонким и дрожащим:
— Было неплохо.
Он покачала головой, остановил ее прямо в центре комнаты и, положив палец под подбородок, заставил взглянуть себе в лицо.
— Тебе никто не говорил, что нельзя врать Домам?
«Первый урок на сегодня: будь честной». Голос Аттикуса всплыл в памяти и вызвал у нее слезы. Она хотела, чтобы Аттикус отшлепал ее, как же она глупа!
— Извините, — ее голос немного дрожал, — видимо, БДСМ — это не моя тема. Я д-думаю, попробовать стоило.
— БДСМ — это твоя тема, зверушка, — мягко сказал Саймон. — Ты просто выбрала себе не того Дома, — он посмотрел на кого-то, стоящего у нее за спиной. — Аттикус, я бы сказал, что ей надо выплакаться. Разрешаю тебя отшлепать ее, пока она не заплачет.
Джин резко обернулась — и впечаталась прямо в твердое тело Аттикуса. Он обнял ее, удерживая. Это правда был он, Аттикус. На мгновение она замерла, уставившись на него.
О, какая у нее плохая память, она и забыла, какое ошеломляющее чувство возникает при виде него в груди. Его глаза все такие же завораживающе темно-синие; мускулистое тело обтягивает черная майка. Плечи забиты яркими татуировками.