Влечение. Истории любви
Шрифт:
Первым ее клиентом оказался французский банкир, которому было необходимо перевести ряд договоров. Ему сразу понравилась русская девушка, красивая и свежая. Не имея времени на смешные длительные ухаживания, он прямым текстом сказал, что после «всего» подарит ей что-нибудь хорошее.
«Мне нужны деньги», – ответила Юля. Банкир понимающе кивнул.
«Всем нужны деньги», – согласился он.
Темноволосая девушка босиком направляется в душ. Ванная комната отделана со вкусом подобранной итальянской мозаикой. Цвета пламени. Девушка любит, чтобы обжигало. И воду она делает погорячее. Вокруг становится влажно и жарко. Она
Три человека на коленях – это одна тысяча пятьсот долларов.
Девушка закуривает. Варит себе кофе, уже неделю она пользуется новой кофе-машиной – кофе получается с густой палевой пенкой. Предпочитает эспрессо, покрепче, разумеется – без сахара. Один из клиентов, араб, состоятельный саудовец, утверждает, что кофе не совместим с сахаром. Девушка ему верит: араб варит превосходный кофе, лучший, что она пробовала.
Слегка вздыхает, обрушивая пепел на блюдечко мейсенского фарфора, – пепельницы, это так пошло. Приходящая домработница все отмоет в совершенстве. Волховчанка Ирина, незамужняя мать с двумя мальчиками-близнецами, получает слишком хорошую зарплату, чтобы возмущаться нештатным использованием посуды...
Звонок в дверь. Плотно занавесив лоб густой иссиня-черной челкой, идет открывать. На пороге ее первый клиент сегодняшнего дня, известный российский политик. Гладкое лицо, ровная полоска усов. Прямой пробор в седеющих волосах. В руках большой букет белых лилий. Тяжелый сладкий запах пластается над ним, проникает в квартиру, быстро отвоевывает воздушное пространство у табачного дыма.
– Здравствуй, любовь моя! – волнуется. Голос его слегка дрожит.
Она молча протягивает руки, в правой все еще дымится тонкая сигарета, принимает букет. Согласно предварительным договоренностям, в него вложены деньги. Несколько стодолларовых купюр. Пять. Нет, сегодня семь. Принимает как должное. Давит блестящий окурок в блюдце. Аккуратно складывает деньги в маленький ящик комода.
Юля. Год назад
– Машка, Машенька!.. Визу оформлю за пару дней – и в Германию... В клинике уже ждут, у тебя и переводчик персональный будет, раз уж ты, ленивица, плохо учила немецкий! Ничего, вот поправишься – буду тебя лично обучать! Иностранным языкам!
– Юля, ну о чем ты говоришь, я никогда, никогда не поправлюсь...
– Я точно знаю, ты выздоровеешь, и мы будем, как раньше, в бассейн вместе ходить... А еще... Еще поедем на море. Только ты, мама и я. Куда ты хочешь?
– Юлька, ты совсем с ума сошла. Клиника... Море какое-то еще... Ну откуда у нас столько денег?
– Деньги... деньги – это просто бумажки. Разные цветные бумажки. Не думай о них. Достаточно того, что о них думаю я.
Дверь комнаты со скрипом открылась. Мама снова появилась с заплаканными глазами.
– Мамочка, сколько можно плакать? У нас все будет хорошо! Слышишь?
Снег опять повалил с новой силой...
Закрыв комод, девушка идет в комнату. Ставит диск Мусоргского. «Песни и пляски смерти», в исполнении Архиповой. Это – обязательный фон. Начинается «Колыбельная». Нежные звуки привычно очаровывают девушку, на несколько лучших минут она замирает перед окном.
Открывает шкаф, вынимает коробки с обувью, одновременно выдвигает ящички с перчатками и бельем.
Выбирает свой сегодняшний наряд. Это дело ответственное.
Темноволосая решает, что сегодня это будет непременно корсет. Корсетов у нее более десятка. Почти все пошиты на заказ. По ее идеальным меркам. И никакого черного латекса. Никаких дешевок из вульгарных секс-шопов. Вот эти два – серебристо-серый и полупрозрачный оттенков фуксии – лучшие в последней коллекции Александра Маккуина. Немного не то. Российскому политику требуется нечто более прямолинейное. Нечто более «весомое, грубое, зримое».
Ее требовательный взгляд останавливается на отменном образчике из нежной кожи питона. Изящно и в то же время убедительно. Корсет окрашен в темно-красные тона. Девушка любит, чтобы обжигало. Надевает его, ловко справляясь с тугой шнуровкой, смотрит на себя в старинной работы овальное зеркало. Отпадают последние сомнения – это именно то, что нужно сегодня.
Натягивает светлые чулки, очень тонкие, кружево резинки, сзади ровный шов. Ничего лишнего.
Вдевает ноги в роскошные сапоги – глубокого черного цвета, сияющие ботфорты до середины бедра. Зеркало соглашается, что девушка великолепна, оно салютует ее же победной улыбкой.
Последний штрих – красные недлинные перчатки. Работы сегодня предстоит много, в таких будет удобнее.
Девушка поворачивается к небольшому открытому шкафчику. Антикварная вещица, подарок одного итальянского киноактера, он рассказывал, что шкаф принадлежал когда-то семейству Гонзаго [6] . Скорее всего, итальяшка врал, но ей нравится так думать. Рассматривает внимательно содержимое.
Ей остается только подобрать подходящий девайс. Она прекрасно знает, чего ждет мужчина в соседней комнате. Он ждет порки. Она большой специалист в вопросах флагелляции [7] , и инструментарий ею подобран соответствующий: плети, кнуты, розги, ремни, стеки. Хватает в руки нагайку – ременную плеть, подарок саудовского клиента. На самом деле он принц, в Саудовской Аравии все принцы, кто хоть что-то собой представляет. Итак, нагайка.
6
Знатный итальянский род.
7
Порки.
Жесткая рукоять удобно ложится в руку, оформленную тончайшей перчаточной кожей. Хлыст длиной около метра, плотного плетения, круглый, ровный по всей длине. Особенности крепления хлыста к рукояти создают нестандартный баланс и волшебную аэродинамику, которая делает нагайку одним из самых коварных вариантов плети.
Она готова. Присаживается на круглый бархатный табурет, снова закуривает. Слушает музыку. С удовольствием затягивается, еще пять минут, и она выходит на сцену.
Юля. Год назад
– Отойдите! Пустите меня немедленно! Я ее сестра! Я должна быть с ней! Возьмите денег! Возьмите! У меня много! – Юля колотила руками в стекло больничной перегородки, на которой красными буквами значилось страшное «РЕАНИМАЦИЯ». У ее ног стоял небольшой бумажный пакет с веревочными ручками, на пакете переливалась перламутром надпись «С Новым годом» и улыбался Дед Мороз, новый год недавно начался.