Влюбленная пленница
Шрифт:
– Так он уже заплатил?
– Да.
– Сколько?
– Зачем тебе знать это?
Эми подняла с земли щепку и принялась теребить ее в руках.
– Простое любопытство. Для тебя оказалось бы разочарованием и позором столько из-за меня вытерпеть и не получить того, на что рассчитывал.
– Сумма меня вполне устраивает, – кратко ответил Малик.
Эми промолчала.
– Ну? – поддразнил мужчина. – Я думал, что эта новость обрадует тебя.
– Я не очень верю твоим словам, – призналась Эми.
– Почему же?
– Почему? Ты удивлен?
– Что заставляет тебя не доверять мне?
– О, дай-ка подумать. Что бы это могло быть? Во-первых, твое прошлое; во-вторых, твое нынешнее занятие; твоя безупречная репутация; твое честное лицо…
– Ответь мне серьезно!
– Ты спокойно можешь принять от Калида деньги, а потом продать меня. К тому времени, как он появится здесь, я буду уже где-нибудь очень далеко, а ты получишь двойную плату за одну заложницу.
– Судя по всему, он доверяет мне.
– Не могу понять, с какой стати.
– Я человек слова.
Девушка, не удержавшись, фыркнула.
– Что это? Честь среди воров? Или вас называют похитителями? Ах, прости, ты же называешь себя Ага – народный герой?
– Мы называем себя людьми, которые хотят быть свободными.
– Ах, пожалуйста! – Эми встала и сжала руки в кулачки. – Хоть раз скажи мне правду! Почему все-таки Калид отдал тебе деньги сейчас, а не тогда, когда ты меня освободишь? Разве обычно делается не так? И почему он приедет за мной только через три недели? Что-то стоит за этим, Малик, и я хочу знать, что именно!
Малик не ответил. Эми впервые назвала его по имени, причем именно с тем, местным, произношением, с которым говорили его друзья. Он внезапно растрогался.
– Или ты мне лжешь? – продолжала девушка почти яростно. – Выдумал все это просто для того, чтобы меня сбить с толку? – Она прижала кулачки к вискам. – Я и так уже не знаю, чему можно верить, а чему нет!
– Верь тому, что я тебе говорю.
– С какой стати? Ты можешь лгать мне, придумать что угодно. Может быть, просто следующий торговец невольницами, с которым ты договорился, не может приехать раньше, чем через три недели. А может быть, ты рассказываешь мне эту сказку, чтобы я вела себя тихо и не доставляла тебе хлопот, до тех пор пока не явится Калид и вы не заключите сделку.
– Ты слишком много думаешь, – оборвал девушку Малик, подняв с земли ветку и резким движением сломав ее пополам.
– Еще бы! Что же мне еще остается делать, сидя весь день связанной? – возмутилась она.
– Я же сказал, что больше тебя никто не собирается связывать, – успокоил ее Малик.
– Ах, благодарю Вас, мой повелитель! – в голосе Эми звучал сарказм. – Я так Вам признательна за доброту! А не забыла ли я выразить Вам благодарность за то, что Вы привезли меня сюда на своем коне, приставив к затылку пистолет, и поместили в королевские покои? Уж не говоря о демонстрации моих достоинств этому животному в тюрбане? Почему же все-таки ты не продал меня Халмаду? Что, он назначил недостаточно высокую цену?
Малик
– Да нет же! Цена была превосходна! Я просто не мог позволить ему раздеть тебя, словно проститутку! А он требовал именно этого!
– Почему же? Ты хочешь сделать это сам? – не могла успокоиться Эми.
Внезапно оба осознали сказанное. Повисло тяжелое молчание. Положение оказалось в высшей степени неловким: слишком многое из того, что оба чувствовали, внезапно оказалось обнаженным.
Эми пришла в себя первой.
– Ты делаешь мне больно! – пожаловалась она, пытаясь освободить руку, которую изо всех сил сжал Малик.
Он не пошевелился.
– Мне больно! – повторила девушка. – Отпусти! Пальцы медленно разжались, и Эми принялась тереть запястье.
– Возвращайся в лагерь и будь в моей палатке, – коротко скомандовал Малик, глядя в сторону.
– Разве ты не хочешь накинуть мне на шею петлю и отвести меня туда на веревке? – Эми старалась сохранить свой прежний издевательский тон, но искренности в нем уже не было. Она явно была поражена: даже побледнела.
– Солнце садится. Если ты хочешь провести еще одну ночь в лесу вместе с волками, оставайся со мной. Я не пойду в лагерь.
– Почему? Потому что ты уже получил за меня деньги?
– Потому что ты невыносима, и я не могу и не хочу больше тебя видеть.
Снова наступило долгое молчание. Эми выпрямилась, глядя прямо в лицо Малику. Подбородок ее дрожал.
– Я ненавижу тебя! – прошипела она со слезами на глазах.
– Это твои проблемы, – спокойно ответил Малик.
По щеке девушки скатилась слезинка, и она раздраженно смахнула ее. Потом повернулась и пошла прочь. Когда она скрылась за деревьями, Малик сел и закрыл лицо руками.
Нельзя позволять себе никаких чувств! Сейчас не время для этого! Сказать, что сейчас есть гораздо более важные вещи – значит, не сказать ничего: судьба его страны висит на волоске, а он пререкается с этой американской девчонкой, которая умудрилась уже доставить ему больше хлопот, чем все женщины, с которыми он имел дело раньше.
Он рискует делом своей жизни, не говоря уж о том, что выставляет себя в самом нелепом виде.
Но странно – это все казалось неважным. Он в ловушке и понимает это! Через три недели она уедет отсюда, и он никогда больше не увидит ее, но сейчас – пока она здесь – он не может находиться вдали от нее!
Малик встал и начал мерить шагами поляну, нервно ероша рукой волосы. Он должен, должен заставить себя держаться от нее в стороне! Их соглашение с Калид-шахом не коснулось некоторых вопросов, но они подразумевались; один из них – то, что Эми должна покинуть лагерь такой же, какой и вошла в него.
То, что произошло между ними, не могло пройти без последствий, но он не может пальцем к ней прикоснуться, как бы он не хотел этого, и как бы она сама не мечтала об этом. Теперь это уже не просто задача сохранить ее девственность для невольничьего рынка; теперь это вопрос чести. Его чести.